Особенно,... 
112 
В последнее время со своих тронов сыпались, как горох, прокуроры, судьи, генералы, министры, премьеры и другая чешуя рангом пониже. Их отправляли на дачный покой с самыми разными формулировками: от "по состоянию здоровья" или "по собственному желанию" до "полного служебного несоответствия". Такой поворот в их карьере означал то, что значило для теленка отлучение от материнского вымени – потеря сладкой и безбедной кормушки. И потому Клевахин очень сомневался, что городские воротилы сложат оружие без боя и с повинной головой сдадутся на милость победителя.
Куда спрятать Лизавету? Этот вопрос маячил перед майором всю дорогу, пока они с Тюлькиным и девушкой отрывались под прикрытием "быков" Базуля от неизвестных преследователей. Теперь она и впрямь была "избранной" – так же, как и он со старлеем; их выбрали в качестве живой мишени…
Решение пришло уже в черте города. Заметив, что за ним идет, как привязанная на невидимом канате, машина Балагулы, он, не долго думая, направился на базу городского ОМОНа. Наказав Тюлькину подождать за забором, пока помощник "положенца" не уберется восвояси, а затем отогнать "запорожца" в гараж, Клевахин вместе с девушкой подсел в микроавтобус с выездной группой омоновцев, который довез их до стоянки такси. Оттуда майор доехал до автобазы, расположенной на окраине города, где уговорил разбитного водилу грузового ЗИЛа подбросить его к дачам.
Он знал, что кому-кому, а Бочкину доверять можно. Тем более, что участковый понятия не имел о Джангирове и его компании. Кроме того, дачный поселок был очень удобным местом с точки зрения конспирации. Зимой там почти никто не появлялся, и только немногочисленные чудаки потихоньку коптили небо своими "буржуйками", охраняя погреба с запасами солений и овощами, а также наслаждаясь тишиной и одиночеством, невозможными в городских условиях. Все они жили уединенно, никто друг к другу в гости не ходил и не страдал нездоровым любопытством, потому новое лицо в этом дачном "Эдеме" могло совершенно не бояться пристального внимания к своей персоне и назойливого вторжения в личную жизнь…
– Где я?
Задумавшийся Клевахин от неожиданности вздрогнул и резко обернулся. Лизавета сидела на краю дивана и по-детски терла кулачками все еще сонные, а потому незрячие глаза.
– На вилле в Ницце, – пошутил майор.
– Это… вы? – девушка поторопилась прикрыть голые ноги.
– Нет, перед тобою мой двойник. В принципе я мент, но сейчас замаскировался поваром.
– Вы умеете готовить? – любопытство в голосе девушки было смешано с удивлением.
– Холостяк во имя личной свободы готов на любые подвиги. Я еще могу стирать, пылесосить ковры и мыть посуду… раз в неделю. И то только потому, что она уже в мойке не помещается.
– Пахнет изумительно… – Лизавета, накинув на плечи одеяло, подошла к камину, где на специальной подставке стояла большая чугунная сковорода. – Что это? – с удивлением спросила она, указывая восхитительно изящным пальчиком на скворчащую бурую массу.
– Сие блюдо называется "Завтрак одинокого опера". Рецепт не продается, а если да, то только за большие деньги. Садись за стол, будем пробовать.
Девушка невольно улыбнулась, поддавшись веселому настроению Клевахина. При виде ее миловидного личика у него с головы моментально выветрились все служебные проблемы, и жизнь вдруг стала восхитительно светлой и содержательной.
Пока Елизавета умывалась и приводила в порядок волосы, майор разложил по тарелкам свою оригинальную стряпню и заварил чай.
– Вот только у нас хлеба, увы, нет. Так что будем блюсти фигуру. Ну, как мой "деликатес"?
– М-м… Здорово… – Девушка наворачивала еду с завидной скоростью. – Я так проголодалась… А и впрямь, что это такое?
– Сказать честно или как?
– Лучше говорите правду. Я ваш секрет никому не открою. Клянусь.
– Верю. Здесь всего понемногу – что я тут сумел найти: картошка, банка кильки в томатном соусе, кетчуп, засоленный укроп, подсолнечное масло и лук.
– Да-а, вот это изобретение… – Лизавета покончила со своей порцией и бросила взгляд на сковороду. – А… можно еще?
– Конечно. Вкусно?
– Очень. В жизни ничего подобного есть не приходилось.
– И вряд ли придется – теперь здесь шаром покати. Кроме солений – в погребе есть огурцы и грузди. Но грибы с утра, да еще без соответствующего сопровождения… – это варварство.
– Вы много пьете?
– Если хороший продукт да еще на дармовщину – до положения риз. Ладно, ладно, я шучу. Скорее не пью – выпиваю. Чтобы крыша окончательно не съехала. При нынешней жизни и с моей профессией не то что к спиртному пристрастишься – волком завоешь.
112 
