109 
Он почувствовал руку Мааркена у себя на плече и услышал тяжелое дыхание.
— Поль, ты цел? Не ранен? Ну скажи что-нибудь!
Он смотрел на Мааркена, ничего не понимая. Пот и слезы стекали по лицу брата, а на его лбу виднелась глубокая рана, окруженная раздутым синяком.
— Я-то цел, — услышал он свой голос, — а вот ты…
— Это только царапина, не обращай внимания. Постоим здесь, пока ты не перестанешь дрожать. — Сильная рука Мааркена обвила его.
— Я не дрожу, — сказал Поль и только теперь понял, что трясется всем телом. Он уткнулся лицом в плечо брата.
— Тс-с… она стоит гораздо больше наших слез, Поль, но это единственное, что мы можем дать ей. И даже за это она бы на нас ворчала.
— Если бы она не заставила меня развязать канат…
— Тогда бы мы потеряли и тебя, — горько сказал Мааркен. — Хвала Богине, что у женщин есть мужество.
Они помолчали, и объятия Мааркена немного ослабли.
— Теперь все в порядке? — спросил он, вытирая щеки. Поль кивнул.
— Я найду того, кто стрелял, и убью.
— Пандсала уже сделала это. Ты видел Огонь. Она убила его с помощью своего дара.
Потрясение сменилось отчаянной радостью, что лучник уже мертв. Но на смену радости тут же пришел гнев. Пандсала действовала слишком решительно, убив человека, которого следовало допросить.
— Она за это ответит, — сказал Поль. — Я здесь принц и единственный, кто может осудить человека на казнь. Если подпиленные кольца не сработали бы, тогда дело должен был завершить лучник. Почему Пандсала не приказала схватить его?
— Я уверен, у нее найдется хорошее объяснение. — Мааркен помахал рукой остальным скалолазам, которые медленно спускались к карнизу. — Разве можно осуждать человека, который спас нам жизнь? Или ты предпочел бы умереть сам?
— Нет. Но она не должна была его убивать, особенно таким образом.
— Вспомни, чья она дочь.
— И чей сын я. — Поль провел рукой по глазам и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. — Ты видел стрелы, Мааркен? Коричневое с желтым. Мериды.
— А то кто же?
* * *
Пандсала была не просто в ярости. Как отцу или сестре Янте, ей хотелось наказать кого-нибудь еще. Того, на кого можно было бы обрушить ужасный гнев, стыд и страх. Она видела, как мерид сгорел дотла в огне «Гонца Солнца», и лишь присутствие верховного принца удержало ее от попытки собственными руками задушить начальника охраны замка, который позволил предателю проникнуть в Крэг.
Рохан с окаменевшим лицом отвернулся от корчащихся, смердящих языков пламени и вгляделся в склон горы напротив, где Полю и Мааркену помогали забраться на вершину скалы. Он обошел вокруг догоравшего трупа и встал у прохладной стены, приложив к ней ладони. Перед ним раскинулось ущелье — величественное и смертоносное. Среди скал кипел Фаолейн, весь в белой пене. Если бы это была Пустыня, в небе уже кружили бы стервятники. Но здесь не Пустыня, и обезображенное тело Маэты, выброшенное на острые камни, найдут далеко ниже по течению реки, если найдут вообще. Могила в темной воде не очень подходит для женщины, привыкшей к светлому песку и бескрайнему небу.
Он знал, что Пандсала стоит позади. Ее гнев заставил Рохана удивиться собственному смертельному спокойствию. Он должен был бы рычать от ярости, приказывая начать ответные действия против меридов, спрятавшихся в долинах Кунаксы. За сегодняшний день они дважды угрожали жизни его сына. Северная армия под командованием Вальвиса уже собралась на границе. Стоит лишь сообщить Сьонед через Мааркена по лучу солнечного света, и вторжение начнется. Но он знал, что этого не будет. Все улики потеряны — стрелы с их красноречивым цветным оперением, лицо с возможным шрамом на подбородке, навсегда умолкший рот, который мог выдать личность убийцы и тайну его проникновения в замок Крэг… Закон есть закон, а действовать без улик означало уподобиться отцу Пандсалы Ролстре, верховному принцу, который поступал так, как он хотел, и плевал на закон.
Рохан видел, что Поль и Мааркен, которым уже ничто не грозит, поднимаются на вершину скалы. Там они немного отдохнут, а затем пойдут по тропе, которая приведет их к мосту через реку выше по течению. Только глубокой ночью они смогут вернуться в замок Крэг, и лишь тогда Рохан сможет взглянуть в лицо своему живому и здоровому сыну.
— Милорд… — начала Пандсала.
— Нет. — Он коротко глянул на нее, а затем на жалкую кучку серо-черного пепла на камнях. — Не сейчас. — Принц медленно пошел по ступеням, спирально спускавшимся к центральной части замка. Его целью была хрустальная часовня, поблескивавшая в свете солнца. Граненое шлифованное стекло отбрасывало радугу на белый ковер, мебель, золотую и серебряную посуду на столе. Рохан подошел к дальней стене и опустился на пол, подогнув под себя ноги и привалившись спиной к камню в том месте, где тот сливался с поверхностью кристалла. Отсюда он мог видеть склон горы, наблюдать за сыном, спускающимся вниз по ущелью, и знать, что тот в безопасности… Только надолго ли?
109 
