8 
– Кровь уже не течет. Траско велел мне выкупать тебя поутру и дать чистую одежду. Он сам придет поглядеть на тебя. Постарайся придержать свой язык.
– Чистая одежда – это замечательно, – отозвалась Ларен.
Хмурясь, Клив добавил:
– Он не заставит тебя раздеваться перед ним, мальчики ничуть не интересуют Траско, так что какое-то время ты в безопасности. Боюсь, правда, что, умывшись, ты уже вовсе не будешь похожа на мальчишку.
– Я очень давно притворяюсь мальчиком. До сих пор никто не догадался.
– Значит, хозяева у тебя были дураки. – Клив повернулся, собираясь уходить, несмотря на охватившую его безотчетную тревогу. Он сам не знал, чего он боится. Что ему до этой девчонки? Еще одна рабыня, она достанется старой Эфте, если только Траско не распознает вовремя ее пол и не продаст Ларен в наложницы – а то и забьет насмерть.
– Спасибо, Клив, – слабо прозвучало вслед ему.
Да уж, если Траско поймет, что купил девчонку, он убьет ее – ведь она расстроит все его планы. Сестра Каган-Руса, старая Эфта, в жизни не примет такой подарок: все ее служанки древнее, чем гнилое болото к западу от Днепра. О чем же тут тревожиться Кливу, рабу? Будь что будет. Девчонка, конечно, молодец, но и дура – нечего показывать всем свою" храбрость. Только поглядеть, до чего ее довело упрямство! Лежит теперь на брюхе с исполосованной спиной. Почему же ему так тревожно при мысли, что девочку ждет либо смерть, либо что-нибудь похуже смерти? А что может быть хуже смерти? Клив не мог уже припомнить даже лица своей покойной матери. Нет уж, как бы плохо ни пришлось человеку, умирать он не захочет.
* * *
Наконец-то стемнело. Снаружи, за узким окошком ее каморки, повисла непроглядная темень. Луна не взошла, звезды скрывались за огромными черными тучами. Слава богам, выдалась очень темная ночь. Ларен прикончила еще одну миску похлебки, почти не разговаривая с Кливом. Она попросила только, чтобы он оставил ей корзину мягкого хлеба. Он послушался – вот дурак! Оторвав край простыни. Ларен завернула хлеб. Жаль, что нечем укрыться. Подумав, Ларен завернулась в разорванную простыню, поверх нее натянула свои лохмотья. Она вновь казалась мальчишкой – никто ничего не заподозрит. Тело у нее худое, груди маленькие, да она еще приплюснула их, туго перетянув простыней, короткие волосы торчат во все стороны. И к тому же Ларен так перемазалась, так скверно пахла, что никто даже не заинтересуется, какого она пола. От рези в спине Ларен пошатнулась и чуть не упала, но заставила свое сознание отключиться от боли, которая все никак не унималась и стиснула зубы, подавляя рвавшийся из груди стон.
Ларен убедилась, что дверь не заперта, в противном случае ей пришлось бы протискиваться в маленькое оконце. Словно призрачная тень, Ларен скользнула в узкий темный коридор. Ноги ее ступали по грубому деревянному полу, а не по утоптанной земле, головой она почти касалась ярко выбеленного потолка. Никакой мебели здесь не было. Ларей попыталась припомнить, как ее затащили в дом. Мысленно нарисовав план дома, она вышла к развилке коридора и свернула налево.
Послышался разговор нескольких мужчин – конечно же, стражи! Ларен прижалась к стене, всхлипнув от боли, когда израненная спина соприкоснулась с шероховатой поверхностью. Сколько же их тут? Пол чуть слышно заскрипел под ее ногами.
– Что там такое?
– Как что? Это еда урчит, у тебя в брюхе, дурень, вот и все.
– Лучше я пойду погляжу. Ты же знаешь, каков Траско.
Ларен забыла о боли в спине. Она замерла неподвижно, точно камень. В коридоре показалась тень. Ларен не двигалась, не дышала. Тень двинулась в ее сторону, потом остановилась, человек прислушивался. Приятель вновь окликнул стража:
– Вот видишь, я же говорил, там никого нет.
Угомонись, выпей-ка лучше, а не то передай брагу мне. Нет там никого и никогда не было.
В ответ послышалось урчание, затем бдительный страж удовлетворенно рыгнул. Товарищ его весело расхохотался. Ларен осторожно перевела дыхание. Она продолжала стоять неподвижно, выжидая, потом тихо-тихо двинулась вперед, скользя вдоль стены и, всякий раз, когда коридор разветвлялся, сворачивая направо. Вновь до нее донеслись голоса, на этот раз множество голосов, среди них, как показалось Ларен, она различила и подвизгивание Траско. Значит, она перебралась к столовой – где же еще быть этому прожорливому варвару?! Наконец Ларен натолкнулась на узкую дверь, повернула железную ручку и очутилась в вонючем переулке. Здесь пахло мочой и отбросами. Ларен подивилась, почему Траско, владелец такого чистенького дома, развел грязь перед своим крыльцом. Впрочем, какая разница – ей удалось ускользнуть! Ларен готова была кричать от счастья. Она глубоко вздохнула от облегчения и тут же согнулась от боли, которую причинил этот вздох. С минуту она постояла, не двигаясь с места, пытаясь прийти в себя. Спина горела, в ранах остро билась кровь. Ей показалось, будто рубаха вновь стала влажной, и Ларен подумала, что рубцы от ударов раскрылись и опять начали кровоточить.
8 
