Особенно,... 
276 
Они не обмолвились ни единым словом по поводу ситуации, сложившейся на борту «Морского колдуна», когда Барбара захватила в свои руки управление и катером, и событиями. Фогерти тоже воздержался от комментариев. Он собрал оружие, когда они причалили, сложил его в бронированный автомобиль и, кивнув головой, сказал им на прощание:
— Сержант. Шеф. Отличной вам работы. — И уехал, оставив Барбару со смутным впечатлением, что все произошедшее во время морской погони ему не по душе.
Барбара не знала, что делать. Даже спокойно обдумать сейчас то, с чем она столкнулась за последние несколько дней в Балфорде-ле-Нез, то, что касалось и ее самой, и Эмили Барлоу, она пока не могла.
— Примерно две дюжины азиатов… завывая, как оборотни…
— Один из таких договорных браков, состряпанных мамочками и папочками…
— Они азиаты. И они не захотели бы терять лицо…
Она слышала что-то подобное уже не раз, но слепое обожание, с которым она относилась к руководителю группы, заставляло ее не обращать на это внимания. И только теперь до нее дошло, что по законам профессиональной этики ей надо было с первой минуты воспринимать действия Эмили так, как она, Барбара, их видела, а не так, как ей хотелось бы.
Но ведь если Барбара выступит с заявлением, то Эмили выдвинет против нее более серьезные обвинения: от неподчинения приказу до попытки убийства. Если руководитель следственной группы сообщит об этом в Лондон, Барбара мгновенно простится с работой в уголовной полиции. Уж коли ты стреляешь в своего начальника, глупо надеяться, что твои действия сочтут кратковременным нервным срывом и оставят без внимания.
Когда Эмили появилась в комнате для совещаний, по лицу ее невозможно было догадаться о ее намерениях. Она вошла с деловым, сосредоточенным видом, и то, что она, как обычно, принялась раздавать поручения, убедило Барбару: она сейчас поглощена проблемами расследования, а отнюдь не жаждой мщения бывшей подруге.
Необходимо было задействовать Интерпол. Управление криминальной полиции Балфорда могло установить контакт с ним через главное управление в Лондоне. Запрос составляется. От Bundeskriminalamt[61] не требовалось проведения никаких расследований. Немецких коллег просили только произвести арест.
Однако Интерпол запросил отчеты для немецкой криминальной полиции, и Эмили поручила нескольким людям из группы их оформить. Другим было приказано готовить документы, необходимые для экстрадиции преступника. Часть сотрудников должна была сесть за составление материалов для пресс-секретаря, с которым тот должен будет утром выйти к представителям прессы. Остальным предстояло обобщать и систематизировать информацию: донесения агентов, протоколы допросов, заключение судмедэкспертов, — которая будет передана обвинителю, как только Муханнад Малик окажется в руках полиции. И в этот момент, занося в комнату очередной поднос с кофе, Белинда Уорнер сообщила Эмили, что мистер Ажар хочет увидеться с ней и сержантом.
Ажар исчез вместе с дочерью сразу же, как только Хадия оказалась у него на руках. Он, прижимая дочь к себе, продирался сквозь толпу, не отвечая на вопросы, не реагируя на крики, стоически перенося ослепительный свет репортерских вспышек, загораживая плечом ребенка от фотообъективов. Он усадил Хадию в машину и сразу же уехал, предоставив полиции выяснять, что натворил его кузен Муханнад.
— Проведи его в мой кабинет, — приказала Эмили и, посмотрев в упор на Барбару, добавила: — Сержант Хейверс и я побеседуем с ним там.
«Сержант Хейверс и я». Барбара настороженно взглянула на Эмили, пытаясь понять, что кроется за этими словами. Но Эмили, спокойная и непроницаемая, резко повернулась на каблуках и вышла из комнаты для совещаний. Барбара последовала за ней.
— Ну как Хадия? — спросила она Ажара, как только он вошел вслед за ними в кабинет руководителя оперативно-следственной группы.
— В порядке, — ответил он. — Мистер Тревес позаботился о том, чтобы ей приготовили суп. Она поела, помылась, и я уложил ее спать. Врач смотрел ее. А пока я не вернусь, около нее будет миссис Портер. — Он улыбнулся и добавил: — Она взяла с собой в постель жирафа. Пострадавшего. «Бедняжка, — сказала она. — Он же не виноват, что его растоптали, верно ведь? Он и сам не знает, какой он страшненький».
— А кто знает? — промолвила Барбара, глядя в сторону.
Ажар посмотрел на нее долгим взглядом, затем повернулся к Эмили.
276 
