199 
— Да просто мне кажется, он честный. И по-моему, он так же, как и мы, хочет докопаться до истины в этой истории с Кураши.
У Эмили вырвался скептический смешок.
— Не особенно рассчитывай на это, Барб. Он заодно с Муханнадом, и ему плевать, что именно произошло на Незе. Кстати, ты заметила, как испугался Кумар, когда эти двое появились в комнате для допросов? Почему бы это?
— Да Кумар попросту не в себе, — предположила Барбара. — Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь так нервничал в камере. Но дело сделано, Эмили, — он в камере. И что ты намерена предпринять?
— Я хочу установить связь, явно существующую между этими людьми. Кумар бросил всего один взгляд на Ажара и Муханнада, после чего чуть не протер штаны, ерзая на стуле.
— Ты думаешь, он их знает?
— Ажара, возможно, нет. Но я уверена, что Муханнада Малика он знает. Его так затрясло, хоть коктейли сбивай. И поверь: его реакция не имеет ничего общего с испугом, который он испытывал до его прихода.
Барбара с недоверием отнеслась к этому заявлению.
— Но, Эмили… Ведь Кураши — подозреваемый в деле об убийстве, брошенный в камеру. Эта страна для него чужая, язык он знает так плохо, что захоти он удрать, его схватят прежде, чем он доберется до городской окраины. Неужто этого недостаточно для того, чтобы…
— Да, — нетерпеливо перебила ее Эмили. — Все правильно. Его английского не хватит даже на то, чтобы предложить собаке кость. А тогда что он делал в Клактоне? И еще важнее — как он там оказался? Ведь мы сейчас говорим не о городе, кишащем азиатами. Мы говорим о Клактоне, где их можно перечесть по пальцам. Мы всего-навсего поинтересовались в магазине «Джонсон и сын» одним пакистанцем, и хозяин магазина сразу понял, что мы ищем Кумара.
— Ну? — Барбара ждала продолжения.
— Эти люди обычно держатся вместе, подчеркивая свое единство. Так что же Кумар делает в Клактоне, в то время как все остальные его собратья толкутся здесь, в Балфорде?
Барбара хотела возразить, что Ажар тоже живет в Лондоне один, хотя у него, как она теперь выяснила, в этой стране есть большая семья. К тому же Ажар живет в Чок-Фарм, а работает в Блумсбери, хотя азиатская община в Лондоне концентрируется в основном вокруг Саутхолла и Хаунслоу. Это тоже нетипично? — хотела она спросить, но не стала: к чему рисковать своим участием в расследовании?
Эмили между тем с воодушевлением развивала свои предположения:
— Вспомни, что сказал детектив Хониман: Кумар был в полном порядке, пока эти двое не нарисовались в комнате. Как ты это объяснишь?
Да как угодно, подумала Барбара. Хониман сказал «вы все», а Муханнад не зря подчеркнул, что вместе с азиатами в комнату вошли и детективы. Но напоминать сейчас об этом бессмысленно. Хуже того, это может спровоцировать конфликт. Поэтому она постаралась перевести разговор о состоянии Кумара на другую тему:
— Если Кумар все-таки знаком с Маликом, какая между ними связь?
— Участие в какой-то общей афере, это уж наверняка. Что-то такое, чем Муханнад занимался еще с ранней юности: что-нибудь хитроумное и запутанное, на чем его никогда не поймать. Но его проступки, как мне кажется, переросли теперь в серьезные правонарушения.
— Какие, например?
— Кто знает? Кражи, угон машин, порнография, проституция, наркоторговля, пособничество террористам. Вот в одном я уверена: там крутятся большие деньги. А как еще ты объяснишь то, что он ездит на такой машине, носит «Ролекс», обвешан золотом?
— Эм, но ведь у его отца преуспевающее предприятие, в их семье денег куры не клюют. К тому же он отхватил неплохое приданое, когда женился. Так почему бы Муханнаду слегка не покрасоваться?
— Да потому, что так у них не принято. Денег у них, возможно, и много, но они их инвестируют в дело Малика. Или переводят в Пакистан. Помещают в банк на имя других членов семьи или приобретают ценные бумаги. Может быть, откладывают на приданое своим дочерям. Но, поверь мне, у них не принято тратить такие деньги на покупку ретро-автомобилей и дорогих побрякушек. Это абсолютно исключено. — Эмили швырнула полотенце в мусорную корзину. — Барб, клянусь тебе, Малик по уши в грязи. Он вывалялся в ней еще тогда, когда ему исполнилось шестнадцать, а вся разница между тем временем и нынешним заключается лишь в том, что выросли ставки. А «Джама» для него — прикрытие. Он играет роль борца за права своего народа. Но правда состоит в том, что этот парень отрежет голову своей мамаше, если в награду за это получит еще один бриллиант, чтобы нацепить на палец очередной перстень.
199 
