10 
Ажар никак не отреагировал; таким самообладанием не отличался ни один из знакомых Барбаре мужчин. Он не испытывал ни малейшей неловкости от затянувшейся паузы. Барбара сохраняла молчание столько времени, сколько могла, и наконец заговорила:
— Простите, Ажар. Это не мое дело, но я всегда лезу не в свои дела. И это получается у меня лучше всего. Ладно. Давайте лучше покурим. Море никуда не денется, если вы тронетесь в путь на пять минут позже, чем наметили.
Ажар уступил, но не сразу. Когда он вынимал сигарету из протянутой пачки, Барбара почувствовала, что внутренне он все еще настороже. Пока он прикуривал, Барбара ногой выдвинула из-под стола стул и подтолкнула его к Ажару. Он не сел.
— Неприятности? — спросила она.
— С чего вы взяли?
— Звонок по телефону, неожиданное изменение планов. Из опыта моей работы это может означать лишь одно: если вам сообщили новость, она плохая.
— У вас работа такая, — уточнил Ажар, потом добавил: — Мелкие семейные неурядицы.
— Семейные?
Он никогда не упоминал о семье, как будто ее вовсе не существовало.
— А я и не знала, что у вас в этой стране есть семья.
— У меня большая семья, — ответил он.
— Но на день рождения Хадии никто…
— Мы с Хадией с ними не видимся.
— А, понятно.
На самом деле ей ничего не было понятно. Он на всех парах спешит к морю из-за каких-то мелких неурядиц, касающихся большой семьи, с которой он никогда не видится.
— Вы надолго уезжаете? Может, я могу вам чем-то помочь? Например, поливать цветы? Забирать почту?
Он раздумывал над ее предложением намного дольше, чем позволяют правила вежливости в подобных ситуациях. Наконец он сказал:
— Нет. Думаю, что нет. У моих родственников возникли проблемы, но не очень серьезные. Позвонил двоюродный брат, чтобы сообщить о своих тревогах; я еду, просто чтобы поддержать их и, если мой опыт позволит, помочь. А на это потребуется всего несколько дней. Я думаю… — Тут он улыбнулся. У него была просто-таки обворожительная улыбка, хотя она крайне редко появлялась на его лице: идеально ровные белые зубы на фоне чистой смуглой кожи. — Растения и почта подождут нашего возвращения. Но все равно спасибо.
— А куда вы направляетесь?
— На запад.
— В Эссекс?
Он утвердительно кивнул.
— Счастливчики, уезжаете из этого ада. Я бы тоже не прочь последовать за вами и всю следующую неделю не вынимать задницу из милого Северного моря.
— Боюсь, во время этой поездки нам с Хадией едва ли представится возможность увидеть море.
— Бедняжка, ведь она только и мечтает об этом. Представляю, какое разочарование ее ждет.
— Барбара, поймите, она должна учиться принимать разочарования, которые преподносит жизнь.
— Вы серьезно? А вам не кажется, что она еще слишком мала, для того чтобы вступать в игру с жизнью и, проигрывая, получать в виде утешительного приза горькие уроки, или вы не согласны?
Ажар сделал шаг к столу, и, когда он протянул руку к пепельнице, чтобы положить сигарету, Барбара почувствовала, как на нее пахнуло приятным свежим запахом чистого, хорошо выстиранного белья. На нем была хлопковая рубашка с короткими рукавами, и она заметила, что кожа на его руке покрыта тонкими темными волосками. Он, как и его дочь, был сухощав и хорошо сложен, но выглядел более смуглым.
— К несчастью, это не в нашей власти — решать, в каком возрасте мы должны начать понимать, что жизнь намеревается отшвырнуть нас на обочину.
— И что, вы уже испытали это на себе?
— Спасибо за сигарету. — Он словно пропустил мимо ушей ее вопрос и ушел, не дожидаясь, когда она задаст ему следующий.
Когда дверь за ним закрылась, Барбара, чувствуя ожесточение, спросила себя, а за каким чертом ей вообще понадобилось подкалывать его, но, подумав, убедила себя в том, что делает это ради Хадии: долг каждого человека делать все возможное в интересах ребенка. Хотя, честно говоря, скрытность и сдержанность Ажара действовали на нее, как гвоздь в туфле, подстрекая докопаться до истины. Что, черт возьми, он за человек? В чем причина его постоянной церемонной серьезности? И как ему удается держаться особняком, наглухо отгородившись от всего мира?
Она вздохнула. Наивно было бы думать, что ответы на все эти вопросы можно найти в течение недолгой вялотекущей беседы, затягиваясь прилипшей к губе сигаретой. Забудь об этом, мысленно приказала она себе. Как можно хоть о чем-нибудь думать в таком пекле, а тем более подыскивать правдоподобные объяснения поведению окружающих? Плевать на них на всех, решила она. Да и вообще, при такой жаре плевать на весь мир. Она потянулась к лежащей на столе кучке конвертов.
10 
