Особенно,... 
74 
— Хотя я всегда вел себя по отношению к тебе как последний подлец, — сухо добавил он. — У тебя был потом разговор с Айрой?
— Да, я сказала ему, что знаю правду и что намерена уехать. Я только попросила, чтобы он продолжал посылать каждый месяц деньги отцу. Сказала, что в противном случае выдам его. Другой возможности защитить мать я не видела. Ведь это требование не было чрезмерным, если учесть, что он сделал.
— Но, — заметил Брент, и в голосе его послышался гнев, — он не поверил, что ты будешь честно выполнять условия сделки.
— Ирен, думается мне, а не Айра. В ней и причина моей болезни.
— Тебя спас Сент.
— Нет, ты.
Они умолкли.
Потом Байрони внезапно рассмеялась. Это было так неожиданно, что Брент чуть не подскочил от изумления.
— И вот я здесь, — вздохнула она, — в постели с тобой! Совершенно голая, и могу чувствовать тебя всем телом.
Брент бессознательно расслабил локоть и опустился над нею так, что ее грудь коснулась его груди. Снова напомнила о себе неуловимая ноющая боль внутри. Он закрыл глаза, надеясь таким образом скрыть свои мысли, но это ему не удалось.
— Я не позволю ему даже приблизиться к тебе, — проговорил он. — Никогда, Тихий смех Байрони превратился в судорожное рыдание.
— Я не знаю, что делать! Прошу, Брент, продай мое колье! Клянусь, я уеду. Ты так помог мне…
— Замолчи!
Ее глаза расширились, когда она увидела разъяренное лицо Брента.
— Я встаю, — сказал он очень спокойным голосом. — Если останусь с тобой, не выдержу. — Он оторвался от нее и, перекатившись на бок, встал с кровати.
Он понимал, что она смотрела на него, и его тело снова напряглось от желания.
— Закрой глаза, — бросил он через плечо.
Он вдруг смутился. Никогда раньше он не испытывал и намека на стеснение перед женщиной, но теперь…
— О дьявольщина, — пробормотал он и схватил свой халат.
— Я никогда не думала, чтобы у мужчины.., о, такая красивая.., спина.
Брент широко улыбнулся, стараясь не смотреть ей в лицо.
— А у тебя, моя дорогая, самая красивая грудь из всех, которые мне довелось видеть. — Он услышал ее вздох и улыбнулся еще шире. Услышав, что она зашевелилась, он быстро повернулся к ней. — Ты никуда не уедешь, Байрони. Останешься здесь, в этой комнате, пока я не придумаю, как нам поступить.
— Но я должна уехать из Сан-Франциско, — рассудительно сказала она.
— Может быть, — согласился Брент. — А пока будь здесь.
* * *
Полчаса спустя он ушел от нее без объяснений.
— Скоро вернусь. Не думай, что я тебе не доверяю, но внизу Неро. Можешь читать мои книги.
На этот раз ты сделаешь это, Хаммонд!
Брент покачал головой, подумав о собственной глупости. Он решительно зашагал к дому Сента на Клэй-стрит, до которого было десять минут ходьбы.
Экономка доктора Лидия Малленс провела его в небольшую гостиную.
Сент вошел в широченном желтом халате. Он остановился в дверях, вопросительно подняв брови.
— Что случилось?
— Мне необходима твоя помощь, — просто сказал Брент.
— Не раньше чем я выпью кофе, — отрезал Сент. — Я полночи провозился с родами. Проклятие!
Ребенок умер!
— Сожалею, — проговорил Брент.
— Никто не виноват.
Брент почувствовал, что крепкий черный кофе его успокоил.
— Ладно, — Сент удобно уселся напротив Брента, — расскажи мне все по порядку.
— Ты знал, что Байрони никогда не рожала? — начал Брент.
— Да.
— Почему не сказал мне?
— Это тебя совершенно не касалось. Я врач, как ты знаешь, существует врачебная этика, и все такое…
Как ты узнал?
— Я занимался с Байрони любовью и обнаружил что она была девственницей. А теперь уже нет.
— Ага.
— Девочка — ребенок Ирен.
— Так я и думал.
— А отец Айра. Не думаю, чтобы ты догадывался.
Сент набрал в легкие воздуха.
— Боже правый! — тихо проговорил он. — Так вот почему…
— Да, именно поэтому, — согласился Брент. — Я потратил много времени, чтобы вытянуть из Байрони эту историю, и вот теперь все ясно. Она хотела уехать от него, поклявшись, что не скажет никому ни слова, но, разумеется, ни Айра, ни Ирен не поверили. Встает вопрос: что делать?
Сент вытянул ноги.
— Интересная задачка, — заметил он.
Брент глубоко вздохнул:
— Она по-прежнему настаивает на том, что должна уехать.
— Мысль кажется мне довольно здравой, — сказал доктор. Он прикрыл глаза; казалось, что он спит.
74 
