59 
— Не могу, — проговорила она, но не в ответ на его слова, а отвечая самой себе.
Но ты будешь свободна, очень скоро будешь свободна.
— Я не шлюха, мистер Хаммонд.
Брент ухмыльнулся:
— Нет, разумеется, нет. Шлюхи, дорогая моя девочка, в действительности очень честны. Что же касается вас и столь многочисленных подобных вам леди, то вы все сластолюбивые самки.
— Я уезжаю из Сан-Франциско.
Брент похолодел, почувствовав неопределенное волнение от этих решительных слов.
Нет, черт побери, вы не можете уехать!
— Я хотела увидеть вас в последний раз перед отъездом. Почему — не знаю. Возможно, просто хотела еще раз поблагодарить за то, что помогли мне той ночью. — Байрони слабо, иронически улыбнулась. — Впрочем, теперь это не имеет значения.
— Почему вы пришли в тот вечер ко мне?
— Потому что по непонятной мне самой причине доверяю вам. Наверное, я страшно глупа. Но вы помогли мне, спасибо. А теперь прощайте, мистер Саммонд.
— Но почему? — крикнул он ей вдогонку. — Почему вы не хотите встретиться со мной? И не только для того, чтобы выразить благодарность!
Байрони на секунду остановилась, но не обернулась.
Брент стоял на берегу, вслушиваясь в успокоительный плеск набегающих волн прибоя, и смотрел, как она удалялась на своей кобыле.
* * *
— Где она?
— Эйлин сказала, что она обедает в своей комнате. Нам нечего беспокоиться. Что ты собираешься делать, Айра?
— Разве у нас есть выбор? Она намерена уехать.
Я без шума разведусь. И тогда мы будем свободны, Ирен. Мы и наш ребенок.
— Будем ли?
Айри остановила странная нотка горечи в ее голосе.
— Разумеется. Я верю Байрони.
— Значит, ты просто глупец, Айра. Она собирается вернуться в дом своего отца в Сан-Диего?
— Она этого не говорила, но я уверен, что нет.
Она ненавидит отца, и действительно, Мэдисон Девит — настоящая скотина.
— А что, по-твоему, будет, когда она промотает все деньги, которые ты ей дашь? Станет продавщицей?
Или будет шить шляпки?
— Она неплохая девушка, Ирен, — терпеливо возразил Айра. — Я знаю, любовь моя, что у вас обеих были трения, но ее поведение никогда не было ни порочным, ни злобным.
— Пойдут разные толки, ужасные разговоры. Ты говоришь о тихом разводе. Но без шума не обойдется, Айра. Нам придется пережить скандал.
— Ты не хуже меня знаешь, что в таких случаях всегда винят женщину. К тому же всем будет ясно, что Байрони ушла не только от меня, но и от своего ребенка.
— Люди будут интересоваться, а она уже уедет отсюда. Мне это все не нравится, и в отличие от тебя я ей не верю. Она всегда будет незримо присутствовать с нами, мы всегда будем ожидать сюрпризов и беспокоиться.
Айра глубоко вздохнул и засунул руки в карманы брюк.
— Мы должны защитить Мишель.
Его дочь… Он готов на все, чтобы обеспечить ее благополучие. Решительно на все.
— Что же ты предлагаешь, Ирен? — спросил он наконец, встретившись с ней взглядом.
Ревность, которую Ирен испытывала к Байрони, задушила ее. Она не могла просто так взять и выло жить, как хотела поступить с этой потаскушкой. Та являла собой угрозу. И так будет всегда. Ирен видела, как с каждым месяцем Айра становился с нею все мягче. Ее приводила в ужас мысль о том, что он сделает ее своей женой.
— Она не должна уехать, — заявила Ирен.
Айра тихо выругался.
— Она уедет, Ирен! Она здесь не останется после того, как…
— Я понимаю.
Ирен поднялась из кресла и подошла к раскрывшему объятия Айре. Она потерлась щекой об его плечо, чувствуя, что его напряжение понемногу проходит. Он прижал ее к себе, и она ощутила его отчаяние, его страх, его любовь.
— Я думаю, она должна умереть.
Айра оттолкнул ее от себя, и лицо его побледнело.
— Я не убийца, — возразил он.
— Ты действительно думаешь, что она не вернется, когда истратит все деньги? И не будет нам угрожать? Айра, Бога ради, подумай о Мишель!
— Я не убийца, — повторил тот.
Ирен его хорошо знала и понимала, что он не изменит своего мнения. Она не представляла, как можно лишить Байрони жизни. Айра смотрел на нее, и в глазах у него стояло что-то похожее на ужас.
Ирен почувствовала, что побледнела, и быстро проговорила:
— Нет-нет. Разумеется, сами мы этого сделать не сможем. — Она бросилась к нему и тихо разрыдалась. — Мне так страшно, Айра.., так страшно…
— Я понимаю, дорогая, понимаю.
«Я люблю его, — думала она, — но он слабый человек. Я должна защитить все, что принадлежит нам. Должна защитить своего ребенка».
59 
