Последние отзывы

  120  

— Скажи, что хочешь меня, Арабелла, — приказал он.

— Я… хочу…

Но слова застряли в горле, и она с трудом просунула руки между их телами, пытаясь ответить лаской на ласку. Камал отпрянул, встал на колени и начал покусывать и целовать ее живот. Тихие стоны Арабеллы, ее неустанные руки, ерошившие его густые волосы, заставляли его вздрагивать от желания. Камал поднял ее бедра, и к его невыразимой радости, она развела их еще шире, предлагая ему себя. Он продолжал дразнить ее губами и языком, пока не почувствовал, как она сжалась, и только тогда быстро навис над ней, раскрыл нежные лепестки и ворвался в тесное влажное лоно. Он придавил ее к ковру, не обращая внимания на то, что она почти задыхается под его весом; его язык двигался в такт пронзающим выпадам плоти, чередуя наступление с отступлением.

— Обними меня ногами, — повелительно шепнул он. Арабелла повиновалась, вбирая его в себя, и перед глазами Камала все закружилось. Но она билась под ним, охваченная безумной страстью до такой степени, что перестала быть сама собой и словно растворилась в нем, и они вместе полетели к прозрачным голубым высям, к слепящему солнцу. Теперь она кричала все громче, и он прижался к ее губам своими, ловя жалобные, странно возбуждающие звуки, отдаваясь древнему ритму любви. Арабелла встречала каждый толчок, каждый удар с мучительным наслаждением, поглощая Камала, овладевая им. Он скорее ощутил, чем услышал, последний вскрик, судорожную дрожь ее тела и наконец дал волю собственной страсти.

— Это… это словно раскаленная лава, — охнула она, когда он излился в нее.

В этот миг Камал почувствовал, будто душа его отлетела. Он упал на нее, и Арабелла из последних сил прижала его к себе, стараясь слиться с ним воедино. Камал поднял голову и взглянул в ее глаза.

— Ты моя, Арабелла, — жарко шепнул он, — теперь и навсегда. Моя.

Арабелла еще не успела опомниться после пережитого потрясения и, почти не вдумываясь в смысл его слов, улыбнулась и опустила ресницы, усталая и пресыщенная.

Камал осторожно отодвинулся, не сводя глаз с ее спокойного лица. Ничего не решено, кроме того, что он ни за что ее не отпустит. Как прихотливы капризы судьбы, подарившей ему женщину, которую он не имеет права удержать!

Вспомнив о спине Арабеллы, он осторожно перевернул девушку на живот. Рубцы зажили, оставив едва заметные красные следы. Он медленно обвел каждый, словно стараясь, чтобы они исчезли. Но что же теперь делать? И кто может ему помочь?

Камал бережно, боясь разбудить девушку, притянул ее ближе и сжал в объятиях. Она покорно прильнула к нему. Он натянул сверху мягкое шерстяное покрывало, гадая, как она встретит его, когда проснется. Презрительной усмешкой? Дерзкими словами? Снова будет отрицать страсть, пылающую между ними?

Арабелла медленно выплыла из глубин сна и тихо застонала. Она лежала на боку. Одна нога согнута, другая — выпрямлена, и чьи-то руки гладят ее бедра, пальцы пощипывают ягодицы, ласкают мягкую плоть между ног. Арабелла затаила дыхание, когда он прижался теснее, и могучий отросток легко скользнул в нее. Теперь Камал мял ее живот, опуская Арабеллу пониже, чтобы проникнуть в нее до конца.

— Не нужно! — вскрикнула она, наконец придя в себя.

— Тише, любимая, — пробормотал он, лаская губами ее плечо. Его ладонь накрыла ее грудь, и Арабелла мгновенно поняла, что желание сопротивляться куда-то улетучилось. Она покачала бедрами, втягивая его в себя, но по мере того, как разгоралось желание, какой-то голос все настойчивее твердил ей о слабости воли, потере гордости, постыдном разврате. Непрошеные слезы покатились по лицу, хотя бесстыдно алчное тело предательски отвечало на горячечный ритм его движений.

Камал отстранился и осторожно перевернул ее на спину, коленом раздвинул бедра девушки и снова вонзился в нее. Ощутив, как крепко она стискивает его напряженную плоть, он тихо зарычал и вторгся еще глубже, сминая губами ее губы. Но, почувствовав, — что на языке стало солоно, отпрянул, словно от удара.

— Арабелла! Почему ты плачешь?

— О, прошу тебя, не нужно! Не делай этого со мной!

— Но я не причиняю тебе боли, дорогая. Ничего, кроме наслаждения. К чему эти слезы?

— Не хочу, чтобы ты пробуждал во мне эти чувства, — прошептала Арабелла, но, опровергая ее мольбы, бедра задвигались сами по себе. Камал задрожал; огромный жезл настойчиво пульсировал в ней.

— Арабелла, — процедил он, — лежи спокойно, или я оставлю тебя, хотя не желаю этого.

  120