Особенно,... 
48 
— Кто там на ночь глядя? — послышался сонный голос.
— Создатель! — крикнул Олег в ответ.
За частоколом заскрипело, с ближайших бревен посыпалась труха, над белыми остриями показалась нечесаная голова:
— Кто?
— Я, Дьявол тебя разорви! — рявкнул Олег. — Создатель! Ваш Бог и властитель!
Сторож вскрикнул, пропал. Послышался топот, приглушенный гомон. Створки дрогнули, раздвинулись, пропуская всадников вовнутрь. Местный сторож склонился чуть не до земли.
На деревенской площади уже гомонила толпа. Кто-то хозяйственно бегал из стороны в сторону, кто-то молча таращился на живого бога. Из одного дома волокли на улицу длинный стол.
— Торжеств не надо, — предупредил Олег, въезжая в самую гущу толпы. — Мне нужен только ночлег.
Создатель спрыгнул с коня, едва не сбив с ног невысокую девушку с длинной русой косой. Селянка испуганно ойкнула, попятилась. Она была в светлой полотняной рубахе, талию туго подпоясывала выцветшая ленточка, отчего бедра казались шире плеч. Грубая ткань на груди высоко оттопыривалась, намекая на соблазнительные достоинства хозяйки. Под внимательным взглядом Создателя девушка потупилась и залилась яркой краской.
— Кто-нибудь позаботится о коне? — негромко спросил Олег, и тут же услужливая рука забрала повод. Создатель приблизился к девушке, взял за подбородок, поднял голову. — Как тебя зовут?
— Элия… — Девушка продолжала прятать взгляд.
— Красивое имя… — Олег заставил-таки девушку посмотреть на себя. У нее были большие голубые глаза и маленький курносый носик. — Элия, ты покажешь, где я буду сегодня ночевать?
— Покажу… Создатель… — прошептала она.
— К Мыльнику веди, — донеслось сбоку. Девушка кивнула, повернулась, пошла впереди. Через два десятка шагов она открыла калитку, поднялась на крылечко высокой избы, пропустила Создателя в просторную горницу.
— Здесь…
Она не знала, что сказать еще, помялась, а потом тихонько, крадучись, скользнула в дверь. Олег подошел к окну: Элия бегом промчалась вдоль улицы и вошла в дом на другой стороне. Сзади фигурка ее казалась еще соблазнительнее — плотно сложенная такая, крепенькая. Как говорят в таких случаях — аппетитная.
Олег отвернулся от окна и наткнулся на внимательный взгляд Дьявола.
— Ну, что ты тут вытаращился, рогатый? — Он взмахнул рукой: — Иди отсюда. Отдыхай.
В горнице попахивало гнильцой. Пол чисто вымыт, стены свежевыкрашены, но запашок все равно имелся. Создатель рассеянно покачал ногой скамейку у стены, присел на грубо сколоченный стол, покосился в сторону окна: а ведь под рубашкой у Элии наверняка ничего не было… Трусиков здесь, кажется, не носят, лифчиков тоже. Только грубая рубаха на голое тело. Соски, наверное, ткань натирает… Олег погладил зачесавшуюся грудь, задул лучину, разделся, откинул одеяло, забрался в постель.
На этот раз матрац оказался свалявшимся — жестким и кочковатым. Олег раздраженно сел. Знал бы, что его ждет такое ложе, — лучше бы в поле лег.
Он встал, подошел к окну.
Селение уже успокоилось. Только маленький поросенок суетился у заборчика в мертвенном свете звезд. Похоже, нашел что-то съедобное. В доме напротив еще горел свет. Олег отвернулся, рассеянно обежав взглядом комнату…
…Как здорово было бы упереть девочку Элию в этот неуклюже оструганный стол, задрать повыше подол рубашки, обнажив мягкую округлую задницу, ухватиться за бедра…
Создатель отогнал шальную мысль и забрался обратно в постель, смирившись с судьбой.
Сон, однако, не шел. Жесткие комки упирались в ребра, голова то проваливалась до самых досок, то неустойчиво балансировала на угловатом коме. Где они добывают эту чертову солому? На каменоломнях, что ли?
Олег опять встал. Поросенок, вырыв солидную яму, бесследно пропал. На небо набежали мелкие прозрачные облачка. А свет в доме напротив погас. Девушка, наверное, улеглась, сняв с себя незамысловатую одежду, и лежит под толстым одеялом, постепенно согреваясь. А может, ее греют… Касаются тела горячие губы, ласкают раскаленные ладони; может, как раз сейчас она стонет от страсти и кусает крепко сжатые кулаки.
Олег отвернулся от окна и вновь явственно представил, как Элия стоит, повернувшись к нему спиной, упершись ладонями в стол и широко расставив ноги. В свете звезд золотится пушок на плечах…
«Вот привязалась, чертова баба! — потряс он головой и снова лег, на этот раз поверх одеяла. — Интересно, а чем она занимается на самом деле?»
48 
