Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
7 
Сразу три голоса слились в хоре:
— Что-что?!
— Какое нападение?!
— И ты мне ничего не сказал?!
Робби переждал шум и ответил сначала Никки:
— Извини, пожалуйста, но ты никогда не спрашивала прямо, а сам я счёл эту информацию разрушительной для твоей психики в условиях подобной изоляции.
Бенина удивлённо подняла брови и машинально кивнула.
— На корабле есть множество доказательств нападения, — сказал Робби. — Практически вся электроника корабля в критический и точно рассчитанный момент времени была выведена из строя электромагнитным выстрелом. Боевые поля вызвали сверхсильные токи и массовые короткие замыкания в электрических цепях. Корабль оказался полностью парализован и разбился об астероид. Можете убедиться сами: начинка большинства микросхемных блоков расплавлена или повреждена. Я еле собрал из остатков слабенький SOS-передатчик.
— Кто… это сделал? — Никки опустилась на стул, и её синие глаза потемнели от давней боли.
— Не знаю… — ответил всезнающий Робби.
Бенина с тревогой смотрела на девочку. Лицо Никки побледнело и покрылось испариной. Бенина не знала, что в этот момент острая боль пронзила шею девочки, а её ноги стали неметь. Так всегда случалось, когда прошлое дотягивалось до Никки.
Робби уверял её, что это лишь фантомная боль. Робби — хороший друг, но он так и не понял своей электронной головой, что человек живёт в мире иллюзий, которые реальнее реальности.
Любой ребёнок пребывает в непоколебимом и наивном убеждении, что родители всегда будут рядом с ним, ласковые и заботливые. Слишком ранняя потеря иллюзий может так ранить душу, что даже воспоминания будут причинять невыносимую боль — да-да, конечно, фантомную, но всё равно пронзительную, сбивающую с ног.
Через некоторое время девочка пришла в себя и даже подала гостям свежезаваренный чай. Кажется, он не привёл их в восторг, но это была последняя её заварка — сама девочка не пила чая уже года два.
Патрик встал из-за стола и отправился на осмотр корабля, обшаривая все углы своей коллекцией анализаторов. Никки всё ещё находилась в полушоковом состоянии от прилёта гостей и от драматического сообщения Робби, но по-прежнему старалась играть роль гостеприимной хозяйки — и где только научилась подобной светскости? Девочка показывала Бенине, как она тут хорошо устроилась, хвасталась оранжереей, розами и прудом с форелью. Бенина не подавала виду и даже вежливо восторгалась, но позже почти в истерике рассказывала лейтенанту Дику, с которым была на дружеской ноге:
— Десять лет без родителей и взрослых! Никакой медицинской помощи… О боги! Она молочные зубы дёргала себе сама!.. Волосы не стрижёт, а пилит каким-то жутким резаком, непонятно, как голову себе не отрезала… Отслеживаются периоды серьёзного голодания… все руки в шрамах и мозолях! А эти живые цветы перед заклиненной дверью рубки! Провести всю жизнь возле могилы родителей… Ни школы, ни подруг… Я, взрослая, — с ума бы сошла! А она, поразительно, — весёлая, как жаворонок!
И вот вещи Никки упакованы в два больших кофра, и возле шлюза собралась группа людей: Патрик, Бенина, Никки, сам лейтенант Дик, не усидевший в командирском кресле, и ещё один корабельный врач — глава крейсерного медотсека.
— Ты уверена, что твоих родителей нужно оставить на корабле? — осторожно спросил у девочки лейтенант в скафандре с откинутым шлемом. — Мы могли бы попробовать откопать рубку снаружи или вскрыть дверь изнутри…
— Что вы собираетесь делать со «Стрейнджером»? — в ответ спросила Никки.
— Ничего, — удивился лейтенант Дик. — Он полностью выведен из строя и давно списан. Все нужные данные с него мы сняли.
— Тогда он остаётся моим домом. С собственным семейным кладбищем… Родители тут были вдвоём так долго, что… не знаю, как вам это объяснить… — нахмурилась Никки. — У меня нет другого места, куда я могла бы их перевезти… а сюда я ещё вернусь.
Она замолчала, и Бенина стала облачать Никки в скафандр, принесённый с крейсера. Медик ничего не сказала насчёт изумрудного вечернего платья, хотя оно никак не подходило для скафандра, но попробовала снять с Никки чёрный рюкзачок, чтобы присоединить его к чемоданам.
— Нет! Нет! — вскрикнула громко Никки. — Нельзя!
Бенина отдёрнула руку от рюкзака.
— Почему? — озадаченно спросила она.
— Робби, объясни… — недовольно буркнула Никки, продолжая одеваться.
7 
