Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
10 
— В приют? — ахнула Бенина. — В эту колонию для генетического трэша? А ты знаешь, что там девяносто процентов детей сидит на фармакоррекции?
— Я слышал, что кто-то находит себе новых родителей, — вздохнул Дик. — У Никки нет явных генодефектов, так что…
— Ну да, конечно! — саркастически сказала Бенина. — Кто-то вдруг раз — и удочерит девочку со сломанным позвоночником и подключённым компьютером. Сейчас даже одинокие люди оплачивают искусственное рождение собственных детей… Никто уже не усыновляет чужих. Родители из «нижних пяти процентов» массово отправляют в интернаты детей с плохим геноиндексом — врождённым клеймом неудачников. Приюты переполнены, и о них рассказывают кошмарные истории. Я бы таких родителей самих куда-нибудь отправляла! — мрачно закончила она.
— Думаю, ты преувеличиваешь, — осторожно сказал Дик. — В интернатах живёт множество детей…
— А ты знаешь статистику: родители, отдающие своих детей в приюты, часто сами вышли оттуда? У них коэффициент интеллекта отстаёт от среднего, и рождаемость в их семьях существенно ниже нормы. Многие врачи полагают, что психотропики отрицательно влияют на высшие человеческие эмоции и на творческий потенциал мозга, — со злобной миной сказала Бенина. — Но их никто не слушает, выпуск психопрепаратов — очень выгодный бизнес…
— Материнский инстинкт — это базисный драйв! Как его могут изменить? — удивился лейтенант.
— Ты даже не представляешь, чего там только не могут… — саркастически процедила Бенина. — Приютская нейрофармакология нацелена на социолояльность и трудолюбие. Родительские чувства там не в фаворе.
— Такая евгеническая программа заметно гуманнее нейтронной стерилизации, о которой трындит Партия Генетического Возрождения, — хмыкнул лейтенант.
— Тарантул с ней, с большой политикой! — воскликнула Бенина. — Что нам делать с Никки?
— Ты — её лечащий врач на данный момент, — вздохнул Дик. — Организуй Никки аварийную медицинскую страховку — хотя бы временно спасёшь её от приюта. Я тут бессилен и связан жёсткой инструкцией. Мы не можем взять и высадить девчонку в Луна-Порте. Любой полицейский отправит её в тот же детский дом, а ещё хуже — она попадёт в руки подпольных дилеров… Что и говорить, симпатичная девочка в её возрасте… Да ещё секта натуралистов активизировалась в Луна-Сити… Клонированные печёнки, видишь ли, им не нравятся… Сволочи, извращенцы… Самих бы порезать на запчасти…
Бенина глубоко задумалась под мизантропическое брюзжание лейтенанта Дика.
Глава 2
Джерри
Джерри, высокий худощавый подросток с длинными тёмно-каштановыми волосами и голубыми глазами, тоскливыми, как у больной собаки, сидел в кафе Лунного госпиталя за одним столом с Хромой Тоной и Пятнистым Сэмом. У него было вполне симпатичное, но очень расстроенное лицо с впалыми щеками, крупным прямым носом и выступающим упрямым подбородком. Уголки его губ опускались вниз. Он без аппетита ковырялся в утреннем омлете, впустую крошил кукурузный хлебец и вполуха слушал болтовню Тоны.
Она сломала обе ноги при аварии экскурсионного мун-кара и вторую неделю ходила на костылях, вернее, в силовых штанах, но ничуть не потеряла душевной бодрости, а также стремления добывать новости и активно их распространять. Даже на костылях она бегала быстрее, чем другие своими ногами.
— Эту рыжую девчонку уже неделю держат в палате-интенсивке под замком! И никуда не выпускают! Она десять лет жила в космосе как сущий дикарь, прямо робинзон какой-то. Её привезли сюда, потому что она с ног до головы больна! Икающий Билли говорит, что девчонка просто кошмарный монстр — вся в коростах и шрамах, ходит исключительно на четвереньках… Говорить не умеет, на всех рычит и здорово кусается… Двум санитарам уже сделали прививки от космического бешенства!
Тона перемывала косточки новенькой, привезённой в госпиталь несколько дней назад. О чудесном спасении космической Маугли почти час гудели новостные тивиканалы, пока дружно не переключились на скандальное бальное платье младшей принцессы Гогеншильдов.
Пятнистый Сэм лихо управлялся с огромной порцией бекона и согласно кивал словам Тоны — сам тот ещё красавчик после редкой формы аллергии, разбросавшей по его широкой физиономии яркие красные пятна.
Джерри мысленно застонал от трескотни Тоны, раздражённо отпихнул тарелку с омлетом и допил апельсиновый сок. Начинался очередной, чудовищно тоскливый день в детском департаменте Лунного госпиталя.
10 
