68 
— Вздор! — Отрезал он не колеблясь.
Как ни странно, она не бросилась спорить. Он мог бы поклясться, что она смотрит на него по-другому, словно перед ней не он, а кто-то чужой. И этот проклятый чужой больше ей мил.
Брешия уставилась на него во все глаза, не понимая, почему он так ведет себя, почему не пытается привязать к дереву и взять силой? Почему не объявил, что будет поступать как пожелает, тем более что для этого не нужна палочка! Ах, как она была глупа, когда подкралась совсем близко и смотрела на него спящего! Дура, что поверила, будто у него ее палочка, хотя в душе твердо знала, что у него даже своей нет!
— Наши палочки у Модора, — уверенно сказала она.
— Вот как? Значит, ты имела дело с этим волшебником?
— Он живет по соседству. Невозможно не встречаться с ним. Есть и кое-что еще.
— Что? Что именно?
Она погрозила кулаком дубу, и принц мог бы поклясться, что дерево содрогнулось.
— Скажи, или невысказанные слова тебя удушат, — посоветовал он.
— Модор желает жениться на мне.
Принц оглушительно рассмеялся, но тут же, отрезвев, просиял дерзкой улыбкой.
— А вот это вряд ли случится!
Брешия снова покачала головой, словно упрекая себя. Волосы огненными языками плясали вокруг головы. Ему вдруг захотелось зарыться лицом в эти волосы.
— Моя палочка вернется ко мне, — заверил он. — Только очень сильный волшебник сможет ее удержать. И ты считаешь, что это Модор?
Он сплюнул и усмехнулся. Этот человек просто исходил надменностью, не знавшей ни пределов, ни границ. Он мнил себя самым могучим на свете. Тем, кто не имеет слабостей. И большинство считало его таковым. Сильным и непобедимым. Она всегда восхищалась этим, хотя одновременно ненавидела его за эту присущую только ему самоуверенность, прирожденную спесь, за все, что было закостенело-несгибаемым и направленным на нее. Еще совсем недавно он отталкивал ее больше, чем привлекал. Но теперь она, всегда отличавшаяся острым умом, поняла, что он куда могущественнее и ей всегда придется вести себя с ним крайне осторожно.
— Мне кажется, что это Модор набрел на тебя в роще и украл твою палочку. А заодно и мою…
— Наверное. Вот только почему не попытался убить меня? Он давно мечтал об этом.
— Ты спал. Разве по неписаному закону два враждующих волшебника не должны встретиться лицом к лицу?
— Да, закон этот существует едва не с начала времен и гласит, что победитель любой схватки должен выиграть исключительно с помощью своего искусства и ничего больше.
— Но станет ли Модор придерживаться этого закона?
Принц пожал плечами:
— Не думаю. Модор всегда поступал, как ему вздумается, а это означает, что он не убил меня, потому что хочет чего-то другого, чего-то большего. Но чего? Поединка на его земле? Возможности прикончить меня, с тем чтобы ты досталась ему?
Брешия молчала.
— Он знает, что нам с тобой предстоит соединиться, и, следовательно, должен избавиться от меня.
— И при этом не слишком меня обозлить, — добавила она.
Принц кивнул. Перед глазами стояло темное свирепое лицо Модора. Он ясно видел каждую черту, хотя прошло не менее года с их последней встречи. Они увиделись в каменном круге. Модор считался злым волшебником, коварным и подлым. Гораздо более сильным, чем следовало бы, благодаря проклятой крови демона, текущей в его жилах, и гораздо более похотливым, чем любой существующий на земле волшебник.
— Ты никогда не станешь женой Модора, — твердо сказал принц Брешии.
— Никогда, — вздохнула она, глядя на свои сандалии и поправляя золотую цепь вокруг талии. — Конечно, не стану, и не стоит об этом говорить. Принц, я знаю, что ты можешь творить волшебство без своей палочки, но сможешь ли теперь себя защитить?
— Не знаю, — нахмурился принц. — До сих пор такого вопроса никогда не возникало.
—Я могу научить тебя защитной магии, — выпалила она, сама растерявшись от собственных слов, — магии, для которой не требуется палочка!
Он удивленно уставился на нее.
— Значит, ты не хочешь, чтобы я исчез с лица земли? Не хочешь видеть меня раздавленным горой из черного камня, которая запрет меня во тьме навечно и навсегда? Что с тобой, Брешия? Почему ты вдруг захотела обучать меня магии? Почему так торопишься помочь мне?
«Потому что я впервые нужна тебе, вот почему».
Но она ничего не сказала. Только отвернулась. Он увидел, как длинные пальцы нервно гладят белое шерстяное одеяние.
68 
