50 
Филиппа погрозила Горкелу кулаком, на что он гулко рассмеялся, произведя неизгладимое впечатление на присутствующих, особенно детей.
Круки, зажав нос, упал со стола в тростниковые подстилки, полежал немного и объявил:
— Дражайшая госпожа, подарите чудищу сладкий поцелуй, ибо его дыхание так благовонно, что сбило меня со стола и я отшиб весь зад.
Меррим, не выдержав, прыснула. Ей дружно вторил весь зал.
Однако Бишоп неожиданно ощутил что-то неладное. Но что именно?
Кто-то или что-то совсем близко, он это чувствует: видит тень, отмечает перемены в воздухе, и в затылок словно впились десятки крошечных шипов.
Он развернулся.
Никого, если не считать одного из волкодавов Дьенуолда, скребущего когтями по каменному полу.
Во имя всех святых, что это с ним?
Бишоп подождал, пока Филиппа, взяв под мышки малышей, привстала на цыпочки и позволила детям гладить лицо Горкела и дергать его за волосы. Горкел наклонился, и Филиппа поцеловала его в лоб.
— У тебя в самом деле приятное дыхание, — заметила она, и лицо гиганта расплылось в широкой уродливой улыбке.
— Эй, Круки, слышишь? Розмарин и вправду творит чудеса. Сама госпожа так сказала!
— Эй, красавицы, целуйте чудище! — взвизгнул шут. Но красавицы почему-то не спешили.
— Давай поцелую, — прокудахтала старая Агнес, показывая в ухмылке два оставшихся зуба.
Горкел охнул и отскочил, прикрывая рот обеими руками.
— Филиппа, не одолжишь Меррим еще какую-нибудь одежду? — попросил Бишоп. — Через час мы уезжаем.
— Конечно! — заверил за нее Дьенуолд. — Я дам тебе свою. И еды тоже. Эддвин! Займись этим!
— Ты везешь меня домой? — с надеждой спросила Меррим.
Бишоп покачал головой.
— Куда же мы едем?
Но он снова покачал головой.
— Скажу тебе одно, — громко повторил он, — невинной ты не умрешь.
— Сразу стало легче на душе, — хмыкнула Меррим, и парадный зал мгновенно наполнился смехом, приветственными криками и советами, как лучше сделать из девушки женщину,
— Полагаю, Бишоп, — вздохнул Дьенуолд, — ты знаешь, что делаешь.
Бишоп проводил взглядом Меррим, несущую малышей. Рядом шагала Филиппа с Элеонорой на руках.
— Надеюсь, Дьенуолд. Очень надеюсь.
— Куда же ты собрался?
— Два дня пути. К северо-востоку.
— Значит, ты действительно знаешь, что делаешь?
— Как ни странно, да.
— У меня есть друг, Ролан де Турни, который живет в тех краях. Если понадобится помощь, поезжай в Читтерли. Он все сделает.
— Спасибо, — кивнул Бишоп, расчесывая волосы пальцами. — Все идет совсем не так, как я ожидал. И вот теперь я скитаюсь по всей округе и не пойму, что будет дальше. Все потеряло всякий смысл. — И тут он сам не понял, как с языка сорвался невероятный вопрос: — Дьенуолд, ты считаешь меня способным на волшебство?
Дьенуолд почему-то не рассмеялся. Оглядел парадный зал. Увидел Марго, скребущую один из раскладных столов. Увидел, как Горкел выбирает стебельки розмарина из тростниковых подстилок, посвистывает сквозь промежуток в больших передних зубах и бросает побеги в рот.
Дьенуолд терпеть не мог беседы, от которых так и разило непознанным и магией, способной легко прикончить простого смертного. Вздохнув, он положил руку на плечо Бишопа.
— Да. Верю, но мне это не нравится.
Бишоп на мгновение закрыл глаза. Неясные образы, окутанные красной дымкой, мелькали в воображении. Почему красной?
— Почему ты в это веришь? — спросил он.
— Когда ты спас Филиппу, — медленно пояснил Дьенуолд, по-прежнему оглядывая парадный зал, — она клялась, будто ты никоим образом не мог знать, что предводитель разбойников держит нож у ее горла. Никоим образом. И все же пронюхал об этом.
Бишоп совершенно забыл, что иногда такое с ним бывает. Иногда он просто знал, видел происходящее внутренним взором. Но что в этом необычного? Всего лишь воинские навыки, основанные на том, что ему известно о других людях, и том, как они умеют драться.
— Может, все было немного не так? — выдавил он. — Может, я просто сообразил, что нужно действовать крайне осмотрительно? Что, если я в первую же минуту не перережу предводителю горло, он спохватится, и тогда…
Бишоп пожал плечами:
— Но ты ведь чувствовал, что происходит нечто ужасное, верно, Бишоп?
— Да.
— И это случалось с тобой и раньше? У тебя возникает некое ощущение… сознание грозящей беды?
— Тут нет ничего таинственного. Сам, должно быть, помнишь, как это бывает в битве. Просто откуда-то приходит знание, вот и все. И не приписывай мне мистические свойства. Я разыгрываю волшебника исключительно в Пенуите, и только. Мне просто необходимо запугать всех, кто попытается меня убить. И я всего лишь человек, ничем не хуже и не лучше других людей.
50 
