Особенно,... 
12 
— Прежде чем я изложу свой план, — начал Бишоп, — признайтесь, известно ли вам, почему какие-то давно исчезнувшие друиды наложили проклятие-оберег на замок, которого тогда еще вообще не существовало?
Филиппа выпрямилась, задумчиво подперев руками подбородок.
— Говорят, что кельтские друиды могли заглянуть в будущее. Полагаю, они предвидели, что их потомок выстроит твердыню на берегу моря, и решили защитить ее любой ценой. Отсюда и проклятие.
— Я тоже это слышал, — отмахнулся Дьенуолд, — но не слишком верю. И вообще, нужно обсудить вещи поважнее. У твоей будущей жены прелестный подбородок и красивые волосы. Не такие курчавые и буйные, как у моей девушки, но красные, как закат над Пендинскими холмами.
— Да, и очи — желания зеленый яд.
— А это еще откуда? — удивилась Филиппа.
Бишоп вручил ей пергамент. Филиппа стала громко читать:
- Тот враг умрет, что морем придёт.
- Тот враг умрет, что с земли придет.
- Тот враг потерпит неудачу,
- Кто ключ заветный заберет.
- Сомненья нет: благословенна
- Земля моя веков вовеки.
- Сердце девы — пламень чистых услад.
- Очи девы — желания зеленый яд.
- Волосы девы горят рыжиной.
- Обидишь ее — и не будешь живой.
— Что за славное проклятие! — возопил Круки, вылезая из трухи. — Что за превосходная декламация! Клянусь черными ногтями святых, я напишу проклятие не хуже этого и готов прозакладывать каждый дюйм своего роста!
— Да уж, — согласился Дьенуолд, кивнув, — и похоже, что в нем описывается именно Меррим. — Поскольку я не видел ее несколько лет, то и не знаю, выросла ли у нее грудь, достойная упоминания. Но, как бы там ни было, она не сможет сравниться с моей пышнотелой Филиппой.
— Мне тоже ничего не известно насчет ее груди, — признался Бишоп. — Что же до рыжих волос и зеленых глаз, об этом сказал сам король. Но сейчас мне нужно знать: если друидские жрецы на самом деле наложили проклятие, чтобы защитить своего потомка, может, оно и действует, но я не слишком в это верю. Кстати, Меррим — действительно потомок древних друидов?
— Но ведь четверо уже погибли, — напомнил Дьенуолд. — Это нельзя сбрасывать со счетов. И невозможно игнорировать тот факт, что проклятие описывает Меррим, если глаза у нее и правда зеленые.
— О нет, я ничего не сбрасываю со счетов. И спрашиваю себя: в самом ли деле проклятие, смертоносное и грозное, пришло от древних друидов, или все значительно проще? Лично мне кажется, что это яд. Старик — лорд Веллан — сам убивает этих людей. Либо он, либо его внучка.
— Это означает, — заметила Филиппа, — что Меррим знала достаточно о свойствах ядов, когда отравила первого мужа. Но тогда ей едва исполнилось четырнадцать лет. По-моему, это уж слишком.
— Значит, это лорд Веллан, — решил Бишоп. — Говорят, он прочел проклятие первому мужу, когда тот захватил замок.
— Да, он был во всеоружии, — поддакнула Филиппа.
— Может быть, — протянул Дьенуолд. — Недаром лорда Веллана считают хитрым старым стервятником.
— Скорее всего что-то вроде древнего проклятия действительно дошло от друидов, — объявил Бишоп. — Потом оно перемешалось с верованиями бернских ведьм. Может, именно они превратили его в убийственное проклятие. Наверное, в этом есть какой-то смысл, тем более что в здешних краях еще водятся ведьмы, верно?
— Да, — подтвердила Филиппа. — Я слышала, что бернские ведьмы все еще обитают в пещерах рядом с Босуэднекским лесом. Они не любят показываться посторонним.
— Не знаю, — покачал головой Дьенуолд. — Все возможно. Но мне хотелось бы знать, как умер каждый из четверых.
— Прекрасная идея, Дьенуолд. Наверное, тогда мы поймем, что это было: яд или проклятие! — оживилась Филиппа.
— Клянусь пяткой святого Эгберта, я не знаю, как они погибли, — расстроился Бишоп. — Но должен найти ответ. Говорю тебе, Дьенуолд, я бы сам себя поздравлял с удачей, если бы не чертово проклятие! Робби Бернелл клялся, что Пенуит — прекрасное поместье, не такое богатое, как Вулфетон или Сент-Эрт, но имеет большое стратегическое значение.
—А вот это чистая правда, — согласился Дьенуолд. — Знаешь, меня не оставляет одна мысль: если король отдал тебе землю и ведьму, значит, верит в тебя.
— Так теперь она еще и ведьма? — ужаснулся Бишоп, ощущая, как только что съеденный молодой барашек комом свернулся в желудке. — Ведьма? Клянусь мощами всех святых, чуть раньше ты расхваливал ее подбородок, зубы и чудесные рыжие волосы, а теперь оказывается, что она ведьма?
12 
