61 
— О, моя крошка Корри, что за милочка, что за славная девочка! Только сегодня утром Элден учил ее доить старушку Джейни, которая дает самое сладкое молоко на пятьдесят миль вокруг.
Джеймс проглотил лимонад, закрыл глаза и спросил:
— Ты действительно доила Джейни?
— Пыталась. Но еще плохо получается.
— Не угодно ли вашему сиятельству чашечку чаю? И вашему мальчику тоже? — спросила миссис Осборн, переводя взгляд с Джеймса на Джейсона. — Два красавчика в моей гостиной. Никто такому не поверит! А вы, ваше сиятельство, не то чтобы некрасивы, нет, вы очень представительный мужчина, но эти двое… их красота заставит рыдать даже ангелов.
— Поверьте, миссис Осборн, даже меня они не раз заставляли рыдать.
— Корри — дочь виконта, — громко объявил Джеймс.
— Ой, правда? И как же вас величать, девочка моя?
Корри закатила глаза.
— Да просто девочкой, которая пыталась подоить старушку Дженни. И никем больше, миссис Осборн.
Миссис Осборн закатилась свистящим смехом и с трудом откашлялась.
— У меня настоящий хороший чай, милорд. Джеймс уже выпил два ведра лимонада. Корри вливала ему прямо в рот.
— С удовольствием выпью чаю, спасибо, миссис Осборн, — кивнул Дуглас и, повернувшись к сыну, снова сжал его руку, чтобы в полной мере ощутить, что он рядом, жив и скоро встанет на ноги. — Мы привезли с собой экипаж. До Лондона добрых два часа. Выдержишь, Джеймс?
— Уж очень жесткий здесь пол, сэр. Когда я жаловался, Корри пыталась повернуть меня, чтобы подложить очередное одеяло, но я был слишком тяжел для нее. Тогда она попросила приподняться, чтобы пропихнуть одеяла, но, клянусь, я не смог даже рукой пошевелить, не то что задом.
— Поэтому я перекатила его, как бревно, — смеясь, сообщила Корри, — постелила половину одеял и вернула его на место. Зато сиденья в вашей карете такие мягкие, что Джеймсу покажется, будто он плывет на облаке.
— И мы сможем держать тебя в тепле, что тоже важно, — добавил граф, любуясь Корри, выглядевшей прелестной девочкой с блестящими, заплетенными в косички волосами и отмытым дочиста лицом. Правда, платье миссис Осборн висело на ней, как на палке: судя по всему, она похудела не меньше, чем Джеймс.
Два часа спустя Шербруки вместе с Корри покинули ферму Осборнов, сделав хозяев на пятьдесят фунтов богаче и лишив их одного работника, сироты, которого Осборны взяли в дом пять лет назад. Да, Фредди был хорошим пареньком, спал в хлеву и честно выполнял работу. Но теперь все переменилось, и Фредди гордо торчал на запятках, возведенный в должность грума и одетый в ливрею из запасов Уилликома. Правда, двенадцатилетний мальчишка почти утонул в чересчур просторной ливрее, но он в таком восхищении замер перед зеркалом, что у дворецкого рука не поднялась заставить его переодеться в старую одежонку. Дуглас велел Уилликому сшить с полдюжины костюмов специально для Фредди.
К крыше экипажа был надежно привязан кувшин со сладким молоком старушки Джейни, трогательный дар от миссис Осборн.
Джеймс, сидевший между отцом и Корри, почти всю дорогу дремал. Джейсон устроился напротив, готовый подхватить брата, если тот повалится на него.
Дуглас хотел, чтобы Корри подробно рассказала о случившемся, но не успел сообщить, что заезжал к ее тете и дяде и успокоил их насчет племянницы, как Корри сонно улыбнулась и положила голову на плечо Джеймса. Подняв глаза, Дуглас заметил, что Джейсон пристально смотрит на брата и молодую леди, так уютно устроившуюся рядом с ним.
Интересно, понял ли в полной мере Джеймс последствия своего безумного приключения?
***
Тетя Мейбелла и дядя Саймон восседали в гостиной в обществе матушки близнецов. Все трое пили чай и ужасно волновались, до тех пор пока Дуглас и Джейсон не помогли Джеймсу добраться до дивана.
Тут началась неописуемая суматоха. Женщины суетились, охали и ахали, Алекс тайком утирала слезы. Наконец брат с отцом уложили Джеймса на диван, тщательно укрыв двумя одеялами.
— Я старался укутать Корри, — пояснил Джеймс супругам Монтегю, — поскольку очень боялся, что она заболеет… и смотрите, что получилось! Сам свалился.
Как сказал бы Оги, ад и проклятие.
— Хотелось бы мне быть на твоем месте, Джеймс, — без колебаний выпалила Корри, привычно встав на колени у дивана. — Я еще в жизни так не пугалась, как на вторую ночь твоей болезни. — Она повернула голову и сказала, ни к кому в особенности не обращаясь: — Он горел в жару, метался так, что то и дело сбрасывал одеяла. А потом вдруг застыл неподвижно, и я уж подумала, не умер ли он…
61 
