30 
Но Джеймс не ответил, глядя куда-то вдаль, поэтому Корри предоставилась прекрасная возможность вволю рассмотреть его.
Если она выглядела на редкость хорошо, Джеймс казался сошедшим на землю полубогом. Каждая черта его лица была словно выписана великим художником.
Глаза в сиянии свечей бесчисленных люстр казались густо-фиолетовыми.
— У тебя галстук сбился, — шепнула она, беря его под руку и глядя не на него, а на стайку девиц, направлявшихся к ним. О Господи, что, если они растопчут ее и увлекут Джеймса за собой?
Они остановились, только когда Джеймс вывел ее в центр зала.
— Я бы попросил тебя поправить галстук, — пробормотал он, — но, боюсь, ты вряд ли владеешь этим искусством.
Ей хотелось обругать его, поцеловать, а может, даже повалить на пол и укусить за ухо, поэтому она принялась дергать за галстук и так и этак, делая вид, что расправляет его.
И все это время Джеймс смотрел на нее со странной улыбкой.
— Прелестное платье. Полагаю, мой отец выбрал фасон и ткань?
— О да, — обронила она, не сводя глаз с чертова галстука, который никак не хотел приходить в прежнее, нормальное состояние.
— Предполагаю также, что отец посчитал вырез слишком низким?
— Да, он долго скрежетал зубами и заявил, будто вырез настолько огромен, что едва не доходит до колен, и хотел поднять его повыше, как он обычно делает с платьями твоей матушки, но тут вмешалась мадам Журден, указав, что он не мой отец и что столь странная мания закрывать женский бюст не выдерживает никакой критики.
Корри оставила в покое окончательно измятый галстук и легонько провела кончиком пальца от его плеча вниз.
— Прекрасная ткань, Джеймс. Почти такая же, как моя.
— О нет, этого быть не может. Ну что, мой галстук теперь в порядке?
— Естественно.
— Я полагаю, ты научилась вальсировать?
— Но ведь тебя не было рядом, чтобы меня научить.
— Нет. Пришлось ехать в Лондон. У меня были здесь дела.
— Какие именно?
— Тебя это не касается.
Он обвил рукой ее талию, коснулся спины, и она чуть не выпала из своих туфелек.
— Повнимательнее, Корри, — велел он, как только заиграла музыка. Джеймс закружил ее, и она едва не лишилась сознания от волнения и блаженства.
— О, как замечательно! — засмеялась она, а Джеймс продолжал вести ее по паркету, и широкая юбка развевалась, а белое так красиво смотрелось на фоне его черных брюк!
Она уже задыхалась, когда он наконец замедлил темп.
— Джеймс, — едва пробормотала Корри, — пусть ты и не способен ни на что полезное, все же, нужно признать, вальсировать умеешь превосходно.
Он улыбнулся прямо в это сияющее лицо, с которого давно облетела рисовая пудра. Лицо, которое он знал не хуже собственного. Вот только груди… груди увидел впервые.
Одна длинная прядь почти выбилась из прически.
— Продолжай двигаться, только помедленнее, — не раздумывая велел он, осторожно возвращая деревянные шпильки на прежнее место и закрепляя одну из полудюжины белых роз. — Ну вот, теперь все как надо.
— Откуда… откуда ты знаешь, как укладывать женские волосы? — растерянно спросила Корри.
— Ты, кажется, и впрямь считаешь меня неотесанным болваном? — удивился он.
— Ну, я тоже не сельская дурочка, однако ни за что не сумела бы сделать это так же хорошо, как ты.
— Ради Бога, Корри, была же у меня какая-то практика!
— На ком же ты практиковался? Лично я никогда не просила укладывать мои волосы!
Джеймс шумно втянул в себя воздух. Нет, с подобным в своей мужской взрослой жизни он до сих пор не сталкивался! Вот девушка. Ее он знал целую вечность, и вдруг она превратилась в юную леди, с которой следует обращаться по-другому.
— Нет, ты всегда заталкивала косу под шляпу или оставляла болтаться на спине. И что я должен был делать?
— Могу я узнать, на ком ты практиковался?
— Повторяю, это не твое дело. Впрочем, так и быть, могу сказать, что знал женщин, чьи волосы время от времени требовалось приводить в порядок.
Корри нахмурилась, все еще не понимая истинного смысла его слов. Он вдруг выпалил, не в силах оторваться от созерцания ее груди:
— Вижу, ты успела разбинтоваться.
Корри чуть выгнула спину, почти прижавшись грудью к его груди.
— Говорила же я, мой бюст не хуже, чем у других.
— Да, по-видимому.
— То есть как это по-видимому? — возмутилась девушка. — Сама мадам Журден похвалила мой бюст, когда твой отец привел меня к ней.
30 
