182 
— Правда? — с надеждой моргнул эльф. — Добби сделал правильно, что навредил этой ужасной волшебнице?
— Наверное, да, — ответил Гарри и рассмеялся. — Только, погоди, Добби, а тебе ничего не будет за такие шалости?
— Добби тихонько, чтобы директриса не видела Добби.
— А вдруг она догадается, что это делаешь ты? — забеспокоился Гарри.
— А Добби — свободный эльф! Добби может не слушаться директрису и не наказывать себя! А наказать Добби может только сэр Гарри Поттер! Самый великий волшебник в мире! — Добби радостно запрыгнул на кровать Гарри и победно распрямил уши.
— Ладно, Добби, иди спать, — Гарри, смеясь, покачал головой. — И будь осторожен, хорошо?
— О да, хозяин, не беспокойтесь! — ответил Добби и с радостным визгом исчез.
— Чокнутый эльф, — пробормотал Гарри, переворачиваясь на бок. У него по-прежнему держалась высокая температура, тело было ватным от слабости и очень хотелось спать.
* * *
Проснулся Гарри от того, что в больничном крыле шумели и непонятно возились. Гарри открыл глаза, неохотно привстал, чтобы посмотреть, что происходит. Мадам Помфри, профессор Макгонагал и профессор Флитвик хлопотали вокруг директрисы, которая стонала и прижимала к себе руку.
— Да, прямо невезение какое-то, госпожа директор, — пищал крошечный Флитвик, подчеркнуто горестно качая головой.
— Быть может, вам стоит быть осторожнее, профессор Амбридж, — с трудом скрывая торжество в голосе, посоветовала Макгонагал.
— А вам всем радостно! — взвизгнула Амбридж. — Кто это сделал? Вы? Вы? Кто?
— Я не знаю, что с вами происходит, — произнесла Макгонагал самым серьёзным тоном.
— И я совершенно не представляю, как объяснить такое ужасное невезение, дорогая директор! — подтвердил Филиус.
— Но теперь, я полагаю, вы согласитесь, что это сделал не Поттер? — заметила Макгонагал.
— Поттер? — переспросила мадам Помфри. — Он лежит с высокой температурой, даже встать с постели не может, бедный, какое уж тут колдовство! Давайте посмотрю вашу руку, госпожа директор.
Гарри тихо прыснул в подушку. Он видел, как забавно прячут счастливые учителя свое удовлетворение под маской беспокойства за здоровье и жизнь уважаемой профессора Амбридж.
— Вот, пожалуйста, выпейте настоечку, к утру рука и заживет, — проворковала Поппи, поднося ко рту Амбридж ложку с темной жидкостью.
— Опять эта гадость, от которой я всю ночь не спала! — взвизгнула директриса.
— Нет-нет, сегодня перелом не такой страшный, — поспешила успокоить ее мадам Помфри. — Вот это лекарство поможет вам, профессор, кость зарастет аккуратно и правильно.
— Неужели вы не умеете сращивать кости заклинанием?! — возмутилась Амбридж.
— Умею, но не все кости можно сращивать таким способом. А если я сделаю что-то не так, вам опять придется удалять кость и…
— Не надо! — квакнула директриса. — Давайте сюда вашу настойку.
Поппи ловко влила в большой жабий рот ложку лекарства и принялась удобно устраивать директрису в кровати.
— Да что же это такое! — возмутилась Амбридж. — Я буду ночевать в одной комнате с Поттером?!
— Но ведь это больничное крыло, куда же мне девать заболевшего Поттера? — удивилась мадам Помфри. — Давайте я перемещу его кровать подальше и отгорожу его ширмой.
— Меня лучше отгородите! — приказала Амбридж и учителя с мадам Помфри с шумом и бестолковой суетой принялись устанавливать ширму.
Гарри тихо смеялся, уткнувшись в подушку. Наконец ширма была установлена, и учителя с наилучшими пожеланиями покинули больничное крыло.
— Что вам, мистер Малфой? — услышал Гарри строгий голос мадам Помфри.
— А я, короче, хотел Поттеру передать кое-что, — ответил Драко.
— Я же сказала, мистеру Поттеру ничего не нужно, тем более от вас, — отрезала мадам Помфри.
— Ну а почему Грейнджер, Уизли к нему приходили, чего-то там приносили? Им можно, а мне нельзя? И вообще, я — староста школы и сын Министра Магии, захочу, и отец вас уволит!
— То, что вы — сын Министра Магии, не дает вам право нарушать школьный режим и невежливо разговаривать со старшими, мистер Малфой! — твердо произнесла мадам Помфри. — Тем более, сейчас уже 10 вечера и, как мне кажется, вы должны быть в своей гостиной.
— Ладно, — неохотно согласился Малфой. — Кребб, Гойл, пошли, короче.
Мадам Помфри захлопнула за ними дверь и, что-то недовольно пробормотав в адрес старосты школы, ушла в свою комнату. В больничном крыле повисла тишина, нарушаемая недовольным сопением Амбридж, у которой ныла рука. Гарри, выставив блок, попытался уснуть. Тихий скрип двери вырвал его из полудремы. В больничную комнату тихо вошли Малфой, Кребб, Гойл и Люси.
182 
