70 
– Не забывай о том, что нам предстоит действовать в частных владениях и надо любой ценой избежать повреждений. По крайней мере, видимых!
– Что, по-твоему, я прихватил с собой? Динамит?
– Меня это не слишком удивило бы...
– И ты был бы прав, – заключил Адальбер с самым серьезным видом. – Динамит – очень полезная вещь. Разумеется, при условии, если умеешь им пользоваться и знаешь дозировку.
Ангельское выражение лица Адальбера, очень часто напоминавшего нашкодившего херувима, нимало не обманывало его друга. Только очень наивный человек удивился бы, обнаружив в его дорожном «несессере» кусочек-другой штуковины, что изобрел великий Нобель, однако сейчас не время было обсуждать этот предмет. Уже темнело – лопнувшая шина задержала друзей в пути дольше, чем они предполагали, и теперь Альдо хотелось поскорее добраться до места.
– Так, – сказал он, заводя наконец машину. – Давай посмотрим поближе на этот городок. Отсюда он выглядит привлекательно, и вроде бы там можно уютно устроиться. Завтра утром, если ты не возражаешь, я предлагаю тебе раньше, чем подняться в замок, отправиться вместе со мной на поиски дома Симона. Я предпочел бы одолжить лопату и кирку у его слуг, чем возбуждать любопытство местных жителей, зачем бы двум элегантным иностранным туристам могли понадобиться инструменты такого рода...
– Отличная идея!
– Как она называется, твоя гостиница?
– «Zum goldener Adler»[10]. Богемия населена людьми, которые охотнее говорят по-немецки, чем по-чешски. Кроме того, мы находимся во владениях Шварценбергов, которых история сделала богемскими князьями, но они не перестали от этого быть уроженцами Франконии. Не считая того, что и Австрия нашла среди них множество верных слуг.
– Спасибо за исторический экскурс! – насмешливо перебил его Морозини. – Я знаю, что такое «Список известных фамилий». Я по этой книге чуть ли не читать учился.
Адальбер недовольно пожал плечами:
– Каким же ты бываешь снобом!
– Иногда это может пригодиться... – парировал Альдо.
И внезапно умолк, пораженный открывшейся ему красотой. Еще от Табора он начал восхищаться пейзажем, почти диким видом лесов, холмов с крутыми склонами, почти без исключения увенчанных величественными руинами, бурных рек, пенящихся в глубоких ущельях, но Крумлов, лежавший в объятиях быстрых, темных и золотых волн Влтавы, был красив особенной, безупречно-гармоничной красотой, словно изысканная музыкальная фраза. Высокие коралловые или бархатисто-коричневые крыши – точь-в-точь как на средневековой картинке. Гордо возвышавшаяся над ним башня, похожая на устремленный в небо перст, многократно усиливала впечатление, хотя старые стены и другие укрепления давно уже были разобраны.
Обещанная Адальберу портье гостиница стояла рядом с церковью. Ее хозяин своим длинным острым носом и маленькими круглыми глазками куда, больше напоминал лесного дятла, нежели царственную птицу, изображение которой украшало его вывеску. Смуглый и темноволосый, точно зрелый каштан, он казался полной противоположностью своей жене Грете. Та сложением походила на дюжего ландскнехта, а величественной осанкой и толстыми светлыми косами на валькирию из древних легенд. Для полного сходства недоставало только крылатого шлема, копья и коня, хотя все эти предметы, конечно же, привели бы почтенную женщину в замешательство – более мирного существа и представить себе было нельзя. Во взгляде ее голубых глаз, неотрывно устремленных на миниатюрного супруга, словно стрелка компаса на север, читалась почти тупая покорность. В довершение ко всему Грета отличалась высокими хозяйственными добродетелями и в первый же вечер показала себя великолепной стряпухой, за что гости были ей чрезвычайно признательны. Ее же стараниями они получили две прекрасные и очень уютные комнаты, какие умели устраивать в прежние времена, располагавшиеся к тому же в красивом доме, чья высокая четырехскатная крыша была никак не моложе XVI века.
Сейчас, в конце весны, приезжих было еще немного, и новоприбывшие были окружены особенно нежными заботами. Тем более что оба говорили по-немецки. Хозяин, Иоганн Цеплер, австриец, женившийся на местной девушке, любил поболтать и, очарованный любезностью итальянского князя, уговорил гостей после ужина попробовать старую сливовую водку, как нельзя лучше, подходившую к кофе, который здесь варили не хуже, чем в Вене. И поскольку ничто так не развязывает языки, как старая сливовица, Цеплер сразу же почувствовал себя свободно и уверенно.
70 
