177 
А откуда в 1945 году появился револьвер? Не иначе из музея. К концу войны от револьверов и в Вермахте, и в Красной Армии давно и окончательно отказались. И как этот самый револьвер оказался в руках адъютанта Власова, перебежавшего к красным? Прикинем: вот сдался власовец. Кто же в отделе контрразведки СМЕРШ мог решиться на такое: кто дал пленному власовцу в руки оружие?
Так ведь не простой власовец перебежал, а офицер.
Так не простой же офицер, а адъютант самого Власова.
Кто бы взял на себя ответственность дать ему револьвер, пусть даже и музейный?
О, эта жуковская точность! Ах, эта удивительная способность подмечать детали, которые никогда сам не видел: адъютант догнал Власова и стукнул револьвером по затылку... Не по темечку, не в висок, не по шее, не по загривку. А вот именно — по затылку.
Итак, откуда Жуков почерпнул детали?
Ларчик просто открывается. Была в свое время выпущена мерзкая книжонка Аркадия Васильева «В час дня, ваше превосходительство». Это роман. Состряпан на лубянской кухне. Там умеют. На Лубянке «романом» называли не то, что все мы имеем в виду. «Роман» на лубянском наречии — это вымышленные и совершенно невероятные показания арестованных. «Романистами» называли самых даровитых лубянских садистов, которые были способны изобретать немыслимые сюжеты, а потом сноровисто и быстро вышибать признания из арестантов. «Прозаик» Аркадий Васильев — платный агент ГБ. Он выполнял заказы. Самые грязные. Он, например, выступал так называемым «общественным обвинителем» на процессе Даниэля и Синявского. Обвинял он их в том, что осмелились мыслить самостоятельно. Весь процесс был показательной поркой в назидание народам Советского Союза и всех «братских» стран: не смейте думать! Есть кому думать за всех вас! За вас думает Центральный Комитет!
Работа «общественного обвинителя» давала Аркадию Васильеву неплохой доход. Детали — в книге Л. Владимирова «Россия без прикрас и умолчаний» (Мюнхен. Посев, 1968).
Для Аркадия Васильева сочинение «романов» про доброго Дзержинского, про чекистов с горячими сердцами и чистыми руками, про злых, коварных врагов — это ревностное выполнение все тех же обязанностей «общественного обвинителя». Книга «В час дня, ваше превосходительство» — сияющий венец прокурорской карьеры Васильева. Вранье уже в названии. Не было в Русской Освободительной Армии благородий и превосходительств. Были господа: господин лейтенант, господин майор. И лишь оттого в РОА были господа, что в русском языке ничего больше нет — ни панов, ни герров, ни мистеров, ни сэров. Господа или товарищи. Третьего не дано. Товарищами они никак быть не хотели. Был еще вариант: гражданин начальник... Но он по ряду причин не был принят. Что же, кроме господ, оставалось?
«Роман» Васильева — это даже не о Власове. Это прежде всего о доблестных и храбрых чекистах с умными, чуть усталыми глазами. Советские разведчики, оказывается, окружали Власова плотными боевыми порядками. Они все знали, все видели, все предвидели. Это они палки в колеса вставляли. Это они, смелые и отважные, страну спасли.
В этом «романе» извращено все, в нем вымышлено множество подробностей. Документов о барахольных наклонностях Власова нет. Поэтому Васильеву пришлось описывать детали, опираясь исключительно на свое воображение.
Были и помимо Васильева «прозаики» подобного толка. Тоже про доблестных чекистов, пробравшихся в окружение Власова, баллады пели. А великий стратег Жуков всю эту чепуху повторял. Озвучивал, как теперь принято выражаться в лучших домах.
Жуков выполнял роль усилителя сплетен. На первом этапе — «романы» Васильевых, Кожевниковых и прочих гэбилов. На втором этапе — «воспоминания» Жукова. Сначала они выдумывали, потом Жуков все выдуманное вдруг «вспоминал». Никто не скрывал, что «романы» Васильева и ему подобных — вымысел, хотя и малохудожественный. Но после подтверждений Жукова гэбэшные выдумки превращались в «исторические факты».
— 4 -
Не менее удивительны рассказы Жукова о том, что он знал Власова с 20-х годов. Ни в 20-х, ни в 30-х годах Жуков Власова не знал и не встречал. Их пути не совпадали и не пересекались. Биографию Власова, поведанную Жуковым, вообще ни в какой стандарт не впихнуть. Даже вольные лубянские «прозаики» и те должны были бы устыдиться, читая баллады стратега.
Жуков учился на курсах в 1924 году, а Власов — в 1920-м, на других курсах — в 1928-1929, в академии — в 1934-1935 годах.
177 
