Особенно,... 
139 
Закончилось.
Все.
Ничего не осталось…
Картинка в глазах вдруг поплыла, словно я сам только что получил ощутимый удар в голову. Резкость стала стремительно убывать, очертания предметов потекли, как будто кто-то залил водой еще невысохшую акварель, краски начали смешиваться в грязно-серый туман, а потом вокруг и вовсе стемнело.
Стемнело? Разве сейчас ночь? Но на лестнице должен гореть свет. На лестнице… На лестнице? Какой? Где? Зачем?
Я бы решил, что внезапно ослеп, если бы перед глазами не плавали кисельно-густые, темные, но все же отделимые от фона тени. В ушах постепенно нарастал гул, похожий на звук самолетных турбин. Я куда-то лечу? Быть того не может! По крайней мере, потому что я… Стою на ногах. Да, стою. Но это единственное, в чем я могу быть уверен!
Вокруг нет ровным счетом ничего. Пустота. Рука, вытянутая вперед, не встречает ни малейшего сопротивления. Туман. Очень плотный, но он только кажется осязаемым: я ничего не могу нащупать. А если сделать шаг… Но куда? Есть ли что-то кроме пятачка тверди под моими ногами?
Пальцы судорожно сжимаются, пытаясь схватиться за воздух. Что со мной? Я умираю? И словно в подтверждение последней мысли грудь резануло болью, но не снаружи, а внутри. Сердечный приступ? А где находится оно, это самое сердце? Слева? Нет, кажется, справа… Или вообще внизу и сзади? Не помню. Ничего не помню!
Кто я?
Ворсистая толстая ткань. Она на мне сверху. Кажется, это называется «пальто», хотя поручиться уже не могу. А что находится под ним? Как попасть внутрь? Не помню. Ладони беспорядочно шарят везде, куда могут дотянуться.
Какие-то кругляшки спереди, пять штук, один под другим. Понятия не имею, зачем они нужны. Ощутимые рубцы, пересекающие ткань… Нет, они не вскрываются. Неужели больше ничего нет?! Еще один рубец, сбоку, толще предыдущих, попавшихся под руку. И кажется, слой ткани в этом месте отходит в сторону… Дырка? Может быть, в ней я нащупаю хоть что-то?
Тонкие, твердые, скрученные… в кольцо? Или как это называется? Гладкие, но неровные. Прикосновение холодит пальцы. А что дальше? Ничего, тупик. Больше ничего нет, только два странных предмета, вокруг которых сжимается моя ладонь. Ни-че-го…
«Ну наконец-то! А ты говорил, что нас здесь забудут, враль несчастный!..»
«А ты не надейся шибко-то, не надейся! Он за нас подержится, да снова отпустит и забудет…»
«Нас? Забыть? Как нас можно забыть?!..»
«Да он и себя, похоже, уже забыл… Ты прислушайся, прислушайся. Слышишь хоть что-то? Даже пульс еле теплится. Вооот. Поплохело что-то парнишке…»
«Только не каркай, что он сейчас последний дух испустит…»
«Каркай, не каркай… Я ж не ворона, я лучше вижу!..»
«Ну уж нет уж! Еще чего не хватало? Да чтоб на нашей совести смерть висела?…»
«Не мы ж виноваты, брехунья, он сам нарвался!..»
«Но ведь он же еще жив?…»
«Дышит. По правде сказать, еле-еле…»
«Так что ты время теряешь-то? А ну, живо за работу! А я пособлю…»
Как оба кольца оказались одеты на мои пальцы, не знаю, но когда нагревшийся металл сжался вокруг фаланг, я уже помнил, что свернутые кругом твердые полоски называются именно «кольцами». А потом началось форменное безобразие.
«Эй ты, олух, дубина стоеросовая, квашня перезревшая, размазня недоваренная, долго еще будешь столбом стоять и в стенку пялиться?!..»
От неожиданности я переспросил, причем вслух, но оказалось, что именно такой способ общения с невидимыми собеседниками и был самым правильным:
— В стенку? Какую? Где?
«Да перед носом твоим, два шага сделать!..»
— Два шага? Но там ничего нет!
«А я говорю, есть! А ну, шагай!..»
— Но…
«А если ничего нет, то ничего и не потеряешь…»
Разумно.
Я шагнул, и пальцы вытянутой вперед руки коснулись чего-то твердого. Верно, стенка. Вот только, где она находится? Шершавая штукатурка, конечно, молчит.
Штукатурка?! Я же совсем недавно видел такую стену. На лестнице в доме… Да, там, где жила Дора Лойфель. Она еще белого цвета… Не Дора, конечно, а штукатурка, хотя сама До тоже давно уже белая или синяя, потому что умерла. Но перед смертью она попросила меня найти убийцу. И я справился? По крайней мере, точно помню, что попытался, причем… Успешно. Да! Этот самый убийца сейчас находится здесь, потому что… Я его нокаутировал.
От болезненно быстрого проявления контуров на фотоснимке реальности голова закружилась, и пришлось опереться о стену. Что со мной произошло? Вернее, что происходило? Я едва не умер от… Потери памяти. Прямо как в анкедоте: забыл, как дышать, и… Что-то не смешно. Если бы не думающие кольца, дело закончилось бы похоронами.
139 
