38 
— Это всё хозяин, всё он, болезный. Вбил себе в голову, что не всех убийц порешил, вот и ждёт, когда последние явятся, а чтобы не отпугнуть, и собак не заводит.
— Жить посреди леса без охраны? Не слишком ли опасно?
Девушка горестно вздохнула:
— Да как уговорить-то? Он сам ничего уж не боится, а внук и подавно — может самой глухой ночью отправиться по лесу шнырять... Я видела, когда оставаться в поместье пришлось: ушёл после полуночи, едва небо разъяснилось, а вернулся к утру, и пятна на рубашке были все красные да запёкшиеся, насилу отстирала. Может, и напал на него кто, не знаю. Только молодой хозяин за себя постоять умеет, вот и ходит в лес один.
У каждого из нас имеются свои странности, это верно. Нравятся Нирмуну ночные прогулки, опасные для жизни, пусть гуляет. А вот оговорка Литы о том, что ей пришлось оставаться в поместье, заслуживает большего интереса.
— Скажи, в котором часу здесь просыпаются? А то я приехал вроде и не слишком рано, но не видел ни одного слуги за работой.
— А и не увидели бы, — простодушно сообщила девушка. — Мы в доме не ночуем, в деревню уходим.
— Всё из-за той давней истории?
— Из-за неё. Дурное здесь место, даже глаза сомкнуть боязно. Да хозяин и рад, что мы под ногами у него лишний раз не путаемся.
Надеюсь, призраки обитателям поместья по ночам не являются? Духа убитой можно не ожидать: отец наверняка вознёс над останками дочери все полагающиеся молитвы. А вот духи волков... вполне могли задержаться.
— Те волки, которых убил dou Лигмун... Что сделали с их телами?
Лита сдвинула брови, припоминая:
— Матушка говорит, на стене они висели, пока мясо не сгнило. А потом вроде выбросили куда-то.
Правильнее было бы сжечь сразу после убийства, но теперь уже поздно сожалеть. Ладно, как вести себя с райгами, я уже знаю, правда, с животными разговаривать труднее, чем с людьми: нужно быть искренним в каждом слове, в каждой нотке голоса, в каждом оттенке чувства, но если понадобится, справлюсь. Хотя лично мне лес не показался зловещим ни в свете округлившейся луны, ни в лучах поднимающегося над горизонтом солнца.
— Так что кушать будете?
Ах да, кушать... Надо делать заказ, иначе накормят на здешний лад, а после «крестьянского» завтрака, предполагающего многочасовой тяжёлый труд, я не смогу встать из-за стола.
— Сыр, хлеб, масло коровье, если имеется, мёд, красное вино, желательно потемнее.
— С утра пораньше за питие? — поинтересовался из коридора Бэр.
Всегда мечтал сам научиться так владеть голосом: сказано вроде бы бесстрастно, предельно равнодушно, почти скучно, при этом не оставляет ни малейшего сомнения в намерении чувствительно уколоть самолюбие собеседника.
Но обижаться не буду, обиду оставлю тем, у кого губы тонкие, пусть дуются, глядишь, поможет улучшить внешний вид.
— А зачем зря время терять?
— Да ты и не теряешь...
Лучник многозначительно ухмыльнулся, переведя взгляд на Литу. Та почему-то зарделась, но скорее недовольно, чем смущённо, осторожно ссадила кошку на сенник и, проходя мимо Бэра, тщательно притворилась, что не замечает статного чёрноволосого парня, зато в дверях обернулась:
— Я сама всё сготовлю и принесу, вы уж обождите немного, сделайте милость!
Когда шаги девушки стихли у подножия лестницы на первом этаже, лучник сбросил ехидную маску, под которой обнаружилось внимание вперемешку с настороженностью:
— Хок сказал, ты хотел меня видеть?
— А также слышать, говорить и вообще убедиться, что время от мига расставания до мига встречи ты провёл без потрясений.
Он лениво пожал плечами:
— Какие ещё потрясения?
— Ну как же! Твоего младшего товарища я еле уговорил забыть о злости.
— То-то рыжий весь светится... И как уговаривал?
— Словами, исключительно словами. А на твою долю, увы, этого богатства уже не осталось.
Печальная улыбка проявила себя только во взгляде синих глаз. У парня появилась прекрасная выдержка, надо же... Значит, с ним будет труднее всего.
— Ничего, переживу.
— Конечно переживёшь! — Я потянулся за свёртком. — Кстати, не думай, что моя память дырявая, как решето: что обещал, то сделал.
— Неужели?
Ни тени воодушевления или хотя бы любопытства. Странно. Раньше Бэр казался мне более открытым и не сдерживающим чувства. Вспомнить хотя бы нашу потасовку после встречи с шаддой. Сейчас же передо мной стоит удивительно спокойный и рассудительный человек, даже чересчур взрослый для своих лет. Эх, надо было поговорить с Рогаром поподробнее о каждом из парней, а не гадать по облакам, что, с кем из них и когда могло произойти.
38 
