Особенно,... 
90 
– Как ты мог?! Ты вообще о чём-нибудь думал, когда сорвался с места, даже не сказав никому ни слова?! Совет не знал, что и предположить…
– Я уже объяснил, что произошло, Мэй, не будем…
– Не будем – что? Говорить о твоей безответственности? Хочешь, чтобы я принял на себя обязанности старшего? Ты этого хочешь, эгоист?
– Мэй… У меня были причины действовать без промедления, и я буду молиться всем богам, чтобы с тобой в жизни не случилось того, что произошло со мной…
– Конечно! Теперь умыл руки, а я должен разгребать сор? Да ты меня просто ненавидишь, если так поступил! И как я раньше не…
Я покачал головой и пинком распахнул дверь. Спор приблизился к очень опасной точке: ещё чуть-чуть, и отношения между братьями будут непоправимо испорчены – в голосе младшего всеми цветами радуги переливалась настоящая истерика, а старший был совершенно обессилен нелепыми обвинениями. А ведь, в сущности, им не из-за чего ссориться, только они пока этого не поняли…
– Поберегите чужие уши, господа! – я обворожительно улыбнулся и понизил голос до последнего из доступных мне пределов: в результате получилось нечто вроде басовитого мурлыканья большой кошки. То, что надо, в общем.
Две пары похожих, но всё-таки, неуловимо разных глаз уставились на меня. Кэл моргнул раза три, прежде, чем понял, кто именно вошёл к нему в комнату. Мэй поджал нижнюю губу:
– Даже лэрра уговорил… Ну ты, братец, и…
Договаривать младший эльф не стал – выскочил за дверь. Я проводил его взглядом, убедился, что в коридоре никого нет, сдвинул дверные створки и насмешливо посмотрел на Кэла.
– Иногда близкие родственники становятся сущим наказанием, верно?
Эльф скривился, не отвечая на вопрос, который сотней голосов из ста можно было признать риторическим.
– Какая между вами разница, если не секрет? – продолжаю допытываться.
– Разница? – он не слушает меня, а жаль
– В возрасте, – вынужден уточнить.
– Тебе-то что за дело? —
О, мы ещё и огрызаемся? Прости, но вовсе не я виноват в твоём дурном настроении, lohassy!
– Если я должен буду провести некоторое время в обществе твоего брата, неплохо было бы узнать кое-какие подробности его личной жизни, – присаживаюсь на краешек стола.
– Сто десять лет, – нехотя сообщает Кэл.
– Так много? А ведёте себя совершенно одинаково, – откровенно потешаюсь, потому что имею на это право. Маленькое такое. После всего, что со мной сделали без моего ведома.
– Ты сравниваешь меня с этим юнцом? – тонкие ноздри точёного носа гневно раздуваются.
– Сам виноват: мало того, что начал с ним спорить, так ещё и не привёл убедительных доводов в свою пользу!
– Ты-то откуда знаешь? Подслушивал? – настораживается эльф.
– Очень надо! – фыркаю я. – Вы орали так, что и глухой бы услышал. По счастью, кроме меня на этаже никого не было, иначе… Можно было мило погреть уши.
– Если не слышал, о чём шла речь, не поймёшь! – высокомерно заявляет Кэл, и я презрительно морщусь. То же мне, загадка…
– Несколько фраз, долетевших до моего слуха, рассказали главное: мальчик обижен на тебя.
– Конечно! Кому хочется исправлять чужие ошибки!
– Не угадал, – качаю головой. – Он обижен совсем по другой причине. Уязвлена гордость.
– Каким образом? – эльф, наконец-то, возвращается в разумное состояние.
– Не знаю, в каких красках Совет поведал ему о твоём проступке, но мальчик понял одно: ты пренебрёг долгом и тем самым бросил тень на честь семьи. А это очень трудно простить. Особенно тому, кого считаешь лучшим из лучших…
– Почему ты так думаешь?
– Я не думаю, я вижу. Твой брат очень тобой гордится, отсюда и его горячее неприятие того, что у тебя могут быть свои проблемы. Ты для него – идеал. Точнее, был идеалом, а теперь… Кумир оказался глиняной статуэткой, рассыпавшейся в пыль при первом же соприкосновении с действительностью. Похоже, твой брат находится в том возрасте, когда настоятельно нужно на кого-то равняться и сверять свои поступки по чужим… Глупо, конечно, но такова юность. Впрочем, это лучше, чем считать себя непогрешимым и всемогущим.
Кэл слушал, опустив ресницы, но когда последний звук моего голоса смолк, лиловые глаза распахнулись, загораясь странно знакомым и очень опасным огнём. Примерно так смотрел Борг, когда счёл вашего покорного слугу достойным государственных тайн. Так смотрела Матушка, тронутая моей мольбой. Так… Нет, Рианна смотрела иначе.
90 
