105 
– Сын мой! – сказал Атос, протягивая руку д’Артаньяну. (Так называл он его прежде в минуты нежности.)
– Атос, – сказал д’Артаньян, ломая себе руки, – неужели вы его защищаете? А я поклялся привезти его живого или мертвого. Ах, теперь я обесчещен.
– Убейте меня, – сказал Атос, обнажая грудь, – если честь ваша нуждается в моей смерти.
– О, горе мне! Горе мне! – восклицал д’Артаньян. – Только один человек мог остановить меня, и надо же было, чтобы судьба его-то и поставила на моем пути. Что скажу я кардиналу?
– Вы скажете ему, сударь, – ответил громкий голос, покрывший все остальные, – что он послал против меня двух человек, которые одни только и могли победить четверых, сражаться, без ущерба для себя, один на один против графа де Ла Фер и шевалье д’Эрбле и сдаться только полусотне противников.
– Принц! – сказали в один голос Атос и Арамис, отходя в сторону и давая дорогу герцогу де Бофору.
Портос и д’Артаньян тоже сделали шаг назад.
– Пятьдесят человек, – пробормотали д’Артаньян и Портос.
– Оглянитесь, господа, если не верите, – сказал герцог, – я думал, что вас двадцать человек, и вернулся со всем моим отрядом. Мне надоело это бегство и тоже захотелось поработать шпагой; а вас, оказывается, всего только двое.
– Да, монсеньор, двое, – сказал Атос, – но, как вы сами сказали, эти двое стоят двадцати.
– Ну, господа, отдайте ваши шпаги, – сказал герцог.
– Наши шпаги? – воскликнул д’Артаньян, поднимая голову и приходя в себя. – Наши шпаги? Никогда.
– Никогда! – повторил Портос.
Между окружающими произошло движение.
– Погодите, монсеньор, – сказал Атос. – Два слова.
Он подошел к принцу, тот наклонился к нему, и он что-то шепнул ему.
– Как вам угодно, граф, – сказал принц. – Я слишком многим обязан вам, чтобы отказать в вашей первой просьбе. Отойдите, господа, – обратился он к своей свите. – Господа д’Артаньян и дю Валлон, вы свободны.
Приказание было немедленно исполнено. Д’Артаньян и Портос очутились в центре большого круга.
– Теперь, д’Эрбле, – сказал Атос, – сойдите с лошади и подойдите сюда.
Арамис спешился и подошел к Портосу, Атос подошел к д’Артаньяну. Теперь все четверо были снова вместе.
– Друзья, – сказал Атос, – вы все еще жалеете, что не пролили нашей крови?
– Нет, – сказал д’Артаньян, – мне больно, что мы идем друг против друга, мы, которые были всегда вместе. Мне больно, что мы в двух враждебных лагерях. Ах, теперь ни в чем не будет у нас успеха!
– Да, теперь конец всему, – отозвался Портос.
– Так переходите к нам! – сказал Арамис.
– Молчите, д’Эрбле, – остановил его Атос. – Подобных предложений не делают таким людям, как эти господа. Если они примкнули к партии Мазарини, значит, этого требовала их совесть, так же как наша велела нам стать на сторону принцев.
– И вот сейчас мы враги! Тьфу, пропасть! Кто мог этого ожидать? – сказал Портос.
Д’Артаньян ничего не сказал, а только вздохнул.
Атос взглянул на них обоих, взял их за руки и сказал:
– Это дело серьезное, и у меня сердце болит, точно вы его пронзили насквозь. Да, мы разошлись, вот великая и печальная истина, но мы еще не объявили друг другу войны. Быть может, мы сумеем договориться; необходима еще одна, последняя, встреча.
– Что касается меня, – сказал Арамис, – я на ней настаиваю.
– Я согласен, – гордо ответил д’Артаньян.
Портос наклонил голову в знак одобрения.
– Назначим же место свидания, – продолжал Атос, – удобное для нас всех, и, встретившись в последний раз, сговоримся окончательно относительно нашего взаимного положения и действий.
– Хорошо! – отвечали трое остальных.
– Значит, вы со мной согласны? – спросил Атос.
– Всецело.
– Отлично. Место?
– Королевская площадь вам подходит? – спросил д’Артаньян.
– В Париже?
– Да.
Атос и Арамис переглянулись. Арамис кивнул головой в знак согласия.
– Королевская площадь, пусть будет так, – сказал Атос.
– А когда?
– Завтра вечером, если вам угодно.
– Вы к этому времени вернетесь?
– Да.
– В котором часу?
– В десять часов вечера. Удобно это вам?
– Отлично.
– И тогда будет или мир, или война, но по крайней мере, друзья, наша честь не пострадает, – сказал Атос.
– Увы, – вздохнул д’Артаньян, – что касается нас, то наша воинская честь погибла.
– Д’Артаньян, – задумчиво сказал Атос, – клянусь вам, мне больно, что вы можете думать об этом в то время, как я думаю только о том, что мы скрестили с вами наши шпаги. Да, – прибавил он, печально качая головой, – вы правильно сказали: горе нам. Идемте, Арамис.
105 
