130 
Сама того не желая, Кэди вдруг подумала:
«Ты тоже была помолвлена с Грегори, хотя и не любила его».
– Расскажи-ка мне все о Леони, – сказала она, подходя к костру.
Он не отозвался нее просьбу.
– Садись вот здесь. Я хочу осмотреть твои ноги.
Она не стала даже спрашивать, откуда он узнал, что с ее ногами что-то случилось. Похоже, он знал о ней очень много. Усевшись на камень, который, очевидно, должен был служить стулом, она принялась развязывать шнурок, но Тарик отстранил ее руки. В считанные секунды он разул ее и стянул с ног мокрые носки.
– Ты отдаешь себе отчет, насколько опасны такие мозоли? – сердито спросил он. – Посмотри! У тебя на этой ноге две мозоли, а сколько на другой?
Не дожидаясь ответа, он стянул вторую мокрую туфлю и укоризненно посмотрел на три свежих мозоли. Одна из них уже прорвалась, и нога оказалась растерта в кровь, так что носок прилип к коже. Тарик осторожно стянул его.
Достав из рюкзака аптечку, он принялся обрабатывать ее раны, нанося на них мазь, чтобы избежать инфекции.
– Ты обо всех заботишься, а о тебе не заботится никто, да? – спросил он, осторожно и нежно обхватив ее маленькую ступню своими большими, теплыми ладонями.
Кэди не хотелось с этим соглашаться, но в том, как он заботливо ухаживал за ее ногами, было нечто настолько доверительно-родное, что она почувствовала себя ближе к нему, чем к кому-либо из встречавшихся ей прежде мужчин. Она спала с Грегори, но никогда не знала его. Она провела очень много времени с Коулом, но никогда не ощущала себя частью его, по крайней мере так, как начинала чувствовать себя рядом с этим человеком. Может, ее сбило с толку то, что Тарик, оказалось, знал все о ее жизни, но ведь и она о нем знала, не так ли?
– Во что ты играл, когда приходил сюда? Ты играл один? – спросила она.
– Всегда, – ответил он и начал бинтовать ее ноги.
– Ты играл в ковбоев? Или ты хотел быть космическим рейнджером?
– Ни тем, ни другим, – ответил он и, взяв в ладони другую ступню, принялся согревать ее в своих ладонях. – Я играл в тысячу и одну ночь. – Он с улыбкой посмотрел на нее. – Когда я был маленьким, я обожал все арабское. Аль-эль-Дин, или, как его называют в наших вестернах, Алладин приводил меня в восторг. Потом я целый год играл, представляя, словно я берберский принц. Я заворачивался в огромную шерстяную накидку и закрывал ею нижнюю половину лица наподобие вуали, наверное, чтобы защититься от песков пустыни.
В устремленных на нее глазах сверкали веселые искорки.
– Мне пришлось от этого отказаться, когда все лицо у меня покрылось сыпью от шерсти.
Кэди посмотрела на него очень серьезно, т – Что ты имел в виду, когда сказал: «На сей раз ты можешь до меня дотянуться»?
– Я не помню. Когда это было? Вот так – так лучше? – спросил он, указывая на ее ноги. – Думаю, сегодня тебе больше нельзя ходить. Выше подниматься не будем. А завтра мне, может быть, придется отнести тебя на руках вниз.
– Этого ты не сделаешь. И что все-таки ты имел в виду?
– Когда?
Она прищурилась, глядя на него.
– Когда говорил, что ты можешь дотянуться до меня? Понятия не имею. Я не помню, чтобы говорил такое.
По его взгляду она поняла, что он говорит правду. Невозможно было притвориться и смотреть так невинно.
– Ты думал обо мне, когда надевал свою черную мантию? – неожиданно для себя и очень серьезно спросила она.
– Откуда ты знаешь, что она была черной? Кэди не ответила, ожидая ответа на свой вопрос.
Он принялся доставать продукты из рюкзака, размышляя над ее вопросом.
– По-моему, я всегда думал о тебе, – тихо ответил он. – Ты стала частью моего детства.
– А ты представлял себе, что едешь верхом на белом коне по пустыне и просишь меня уехать с тобой? – едва слышно спросила она.
– Точно! – ослепительно улыбаясь, согласился он. – Итак, что мы будем есть на обед? У меня есть сухой бефстроганов, сухой цыпленок по-королевски и сухой…
– Это шутка, да? Неужели ты думаешь, что л стану есть какие-то полуфабрикаты… – Она не могла даже перечислить то, что он предложил. Казалось, от одной мысли о такой еде ей стало плохо.
– Есть какие-нибудь предложения?
– Дай-ка мне рюкзак и я посмотрю, что в нем имеется, – сказала она, и он с улыбкой предложил ей проверить содержимое рюкзака.
Тридцать минут спустя Кэди приготовила рисовую запеканку под сыром, а на десерт – хлебный пудинг на порошковом молоке.
– Неплохо, – оценил Тарик, съев три порции и отправляясь мыть тарелки. – Совсем неплохо.
130 
