Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
62 
Хватит! Довольно измываться над организмом, над собственной природой! Никакой личной жизни из-за этих танцев: все – либо далеко за полночь, либо под утро. И это – на фоне беспросветной дневной занятости! Чтобы увидеть Ксению, нужно встраиваться между бесконечными уроками и милонгами. Славно было на отдыхе: целую неделю вместе!.. Экскурсии, серфинг, обязательные прогулки по пляжу за ракушками и для моциона, ранние вставания, чтобы успеть вволю накупаться до жары. Равномерно обгоревшая кожа, к которой больно прикоснуться… Неделя вдвоем – но тоже не друг для друга!
Белое платье в серебристых водорослях, облегающее идеальную фигуру, будто змеиная кожа! Белое бедро поднимается из высокого разреза. Узкая щиколотка ласкает колено мужчины, его бедро… Обнаженные руки обхватили его шею, и каштановые локоны цепляются за щетку усов, как за репейник…
– Ч-ч-ч-черт! – прошипел Костя. – Черт! Черт!
Значит, не сон ему привиделся только что. Правда: Ксюха самозабвенно танцует с Роговым и так откровенна, что Косте остается лишь по-английски ускользнуть из ее жизни, ни секунды не медля. Прочь от беды и позора!
Однако он конечно же медлил. Ведь у них в танго вообще так принято. И Ксюха, наконец, раскрепостилась – это же хорошо! Откуда только взялась пластика пантеры, или стриптизерши? Но уж точно не аргентинки из танго-шоу! Новое платье идет ей несказанно! Надо дождаться окончания пытки – и все станет хорошо, как никогда. Может, подруга просто-напросто хорошенько напилась шампанского, пока Костя спал?..
* * *
Виталий, тяжело дыша, остановился с последним тактом мелодии, вновь закинув ногу Ксении на свою – в ганчо. Громко прошептал:
– Поехали! Бог с ним!
Ксения задрожала.
– Бог с ним, с танго! – повторил Виталий, со второй попытки договорив фразу до конца.
Ксении полегчало: «Бог с ним, с танго!» – это гораздо лучше, чем то, что ей померещилось. Но: «Поехали?»
– Бог с ним, с танго! – отозвалась она радостно.
– Четыре часа утра! Что мы здесь делаем?! – весело воскликнул Виталий. – Что… мы… здесь… делаем?! – повторил он раздельно и рассмеялся.
В его глазах плясали золотистые искорки. Ксения засмеялась в ответ, залилась смехом, не могла остановиться.
– Что ты угораешь? – делано удивился Виталий, утирая веселые слезы, выступившие в уголках глаз.
– Я… а… ты? – Членораздельной реплики у Ксении не получилось. Она в изнеможении повалилась Рогову на плечо, сотрясаясь всем телом. Вместо смеха из горла вылетали только тихие повизгивания.
Виталий нежно обнял ее, повторил тихонько:
– Ну, что ты угораешь? – В голосе слышалась теплая усмешка.
Веселость Ксении как рукой сняло. Костин любимый приемчик – спросить: «Что ты смеешься?» – и повторить вопрос, когда собеседница уже падает от хохота. Виталий спасен – это ясно. Казалось, счастью не будет предела! Но что дальше? Как быть?! С ним, с оставшимися тангеро, со злым духом святочной милонги, с самой собой… С Костей…
Рубашка мужчины, который с десяти вечера на танцполе, пахнет уже не одним только одеколоном. Но Ксения вдыхала смешанный аромат с удовольствием. Горячее плечо под ее щекой, горячие ладони на ее лопатках, горячая грудь под ее пальцами, в которых отдается гулкое, частое биение сердца. Все было так надежно, так прочно, так распахнуто навстречу. И она была открыта мужчине, и льнула к нему, как дикий мох к утесу… Это из песни… Не из танго…
Если сейчас покинуть Виталия, вдруг Черная Тангера вновь утянет его к себе – такого открытого? Возьмет тепленького. А вдруг она уже выбрала новую жертву?! Вот лекарство от всех сомнений: правда!
– Виталик, ты понял, что произошло?
– А что произошло? – Он ободряюще улыбнулся. Никогда Ксения не предполагала, что грубоватый Рогов может так мягко улыбаться.
– Ты знаешь, что тебе угрожало? Ты заметил?
У Виталия мгновенно побледнело и окаменело лицо. Он помолчал минуту.
– Я понял. Да. Я видел женщину, с которой потанцевать – и… больше жизнь уже ни для чего не нужна. Но тут объявилась ты. Ты чем-то на нее похожа. Не в обиду!.. – Он снова надолго замолчал. – Ксенька, ты спасла мне жизнь!
Звонкое, давно забытое, ласкающее слух: «Ксенька». Виталик, что ж ты творишь?! Ну откуда ты так хорошо знаешь, за какие струнки подергать?! Интуицию не обмануть: был ты до танго искусным бабником и станешь им вновь, если вырвешься из этого подпольного мирка сублимированной чувственности. Жаль: ты хороший человек, хороший друг. Такой серьезный, положительный, добрый.
62 
