Особенно,... 
87 
— Я хочу переправиться в Англию, — с трудом сказал Монк по-голландски.
— Что же, — отвечал рыбак, — я могу перевезти.
— Мы скоро можем отчалить?
— Через полчаса, милорд. Мой старший сын уже поднимает якорь; мы должны были выехать на ловлю в три часа утра.
— Ну как, сговорились? — спросил Карл, приблизившись.
— Обо всем, кроме платы, ваше величество, — ответил рыбак.
— Плату получишь от меня, — произнес король. — Это мой друг.
Услышав слова Карла, Монк вздрогнул и посмотрел на короля.
— Хорошо, милорд, — согласился Кейзер.
В эту минуту на берегу старший сын Кейзера затрубил в рожок.
— В путь, господа! — сказал король.
— Ваше величество, уделите мне еще несколько секунд, — отвечал д’Артаньян. — Я нанял людей. Так как я еду без них, я должен их предупредить.
— Свистните им, — улыбнулся Карл.
Д’Артаньян свистнул — тотчас явились четыре человека под предводительством Менвиля.
— Вот вам в счет платы, — начал д’Артаньян, отдавая им кошелек, в котором было две тысячи пятьсот ливров золотом. — Ступайте и ждите меня в Кале. Вы знаете где.
И д’Артаньян с глубоким вздохом опустил кошелек в руку Менвиля.
— Как! Вы расстаетесь с нами? — вскричали матросы.
— На самое короткое время, а может быть, и надолго. Кто знает? Вы получили уже две тысячи пятьсот ливров. Сейчас я уплатил вам еще столько же. Значит, мы в расчете. Прощайте, дети мои!
Д’Артаньян вернулся к Монку и произнес:
— Жду ваших приказаний, потому что мы отправляемся вместе, если вам не тягостно мое общество.
— Нисколько, сударь, — отвечал Монк.
— Пора садиться! — крикнул сын Кейзера.
Карл с достоинством поклонился генералу и сказал ему:
— Вы, надеюсь, простите причиненную вам неприятность, когда убедитесь, что я в ней неповинен.
Монк, не отвечая, низко поклонился. Карл нарочно не сказал ни слова отдельно д’Артаньяну, но прибавил вслух:
— Благодарю еще раз, шевалье, благодарю вас за вашу службу. Господь воздаст вам за нее, а испытания и горести, надеюсь, оставит лишь на мою долю.
Монк направился к лодке. Д’Артаньян, идя за ним, пробормотал:
— Ах, мой бедный Планше! Мне кажется, что мы затеяли очень неудачную спекуляцию!
XXX. Акции «Планше и K°» поднимаются
Во время переезда Монк говорил с д’Артаньяном только в тех случаях, когда нельзя было этого избежать. Например, когда француз медлил приняться за скудный обед, состоявший из соленой рыбы, сухарей и джина, Монк звал его:
— К столу, сударь.
И больше ни слова. Д’Артаньян в трудных обстоятельствах обыкновенно говорил мало, поэтому и из молчаливости Монка он сделал неблагоприятный для себя вывод. Располагая досугом, он ломал себе голову, стараясь отгадать, каким образом Атос увиделся с Карлом II, как составили они план этой поездки, как, наконец, Атос пробрался в лагерь Монка? И бедный лейтенант мушкетеров вырывал из усов по волоску каждый раз, как задумывался над тем, что, вероятно, Атос и был тем самым человеком, который сопровождал Монка в знаменитую ночь его похищения.
Через двое суток Кейзер, исполнявший все приказания Монка, пристал к берегу в месте, указанном генералом. Это было устье речки, на берегу которой Атос занял дом.
Вечерело. Солнце, как раскаленный стальной щит, скрылось до половины за синей линией горизонта. Фелука подымалась по реке, вначале еще довольно широкой. Но нетерпеливый Монк приказал пристать, и Кейзер высадил его вместе с д’Артаньяном на илистый берег, заросший тростником.
Д’Артаньян, решивший повиноваться, следовал за Монком, как медведь, идущий на цепи за хозяином. Но это оскорбляло его гордость, и он ворчал про себя, что не стоит служить королям, что даже лучший из них никуда не годится.
Монк шел быстро. Казалось, он не мог еще поверить, что снова находится на английской земле. Но вдали уже виднелись домики моряков и рыбаков, рассеянные на набережной жалкого порта.
Вдруг Д’Артаньян вскричал:
— Боже мой! Горит дом!
Монк поднял взгляд. Действительно, в одном из домов начинался пожар. Горел сарай, стоявший возле дома, и пламя уже начало лизать крышу. Свежий вечерний ветерок помогал огню.
Оба путешественника, ускорив шаг, услышали страшный крик и, подойдя ближе, увидели солдат, которые размахивали оружием и грозили кулаками кому-то в горевшем доме. Увлеченные своим гневом, они не заметили фелуки.
87 
