Особенно,... 
83 
— Ради бога, отоприте поскорее; клянусь, вы не пожалеете. Я стою столько золота, сколько во мне весу, клянусь вам!
— Однако я никак не могу отпереть, пока вы мне не скажете ваше имя.
— Хорошо… Но предупреждаю вас, что мое имя вам ничего не объяснит. Я — д’Артаньян.
— Ах боже мой! — воскликнул старик за дверью. — Господин д’Артаньян! Какое счастье! То-то мне показалось, что я слышу знакомый голос!
— Ого! — проговорил д’Артаньян. — Здесь знают мой голос! Это очень лестно!
— Да, да, знают, — отвечал старик, отпирая дверь. — Вот вам доказательство.
И он впустил д’Артаньяна.
Д’Артаньян при свете фонаря узнал своего упрямого собеседника.
— Парри! — вскричал он. — Я должен был догадаться сразу!
— Да, да, я Парри, господин д’Артаньян! Как я рад, что вижу вас!
— Да, на этот раз можете радоваться! — сказал д’Артаньян, пожимая руку старику. — Доложите обо мне королю.
— Но король почивает…
— Черт возьми! Разбудите его, и он не рассердится, будьте покойны.
— Вы не от графа?
— От какого графа?
— Де Ла Фер.
— От Атоса? О нет! Я сам от себя. Ну, Парри, скорее, мне нужен король.
Парри не спорил больше. Он знал, что на д’Артаньяна, хоть он и гасконец, всегда можно положиться. Он пересек двор и палисадник, успокоил собаку, которая всерьез собиралась попробовать на зуб мушкетера, и постучал в ставень комнаты, составлявшей нижний этаж маленького павильона.
И сразу же маленькая собачка, обитавшая в этой комнате, отозвалась на громкий лай большой собаки, обитавшей во дворе.
«Бедный король! — подумал д’Артаньян. — Вот какие у него телохранители, хотя, по правде говоря, они хранят его не хуже других!»
— Кто там? — спросил король из спальни.
— Господин д’Артаньян, он привез вам известия.
В комнате послышался шум; дверь отворилась, и поток яркого света хлынул в прихожую и в сад.
Король работал при свете лампы. Разбросанные бумаги лежали на столе; он писал письмо, и множество помарок говорило о том, что оно стоило ему больших усилий.
— Войдите, шевалье, — сказал он, обернувшись. Потом, увидев рыбака, прибавил: — Что же ты говоришь, Парри? Где же шевалье д’Артаньян?
— Он перед вашим величеством, — отвечал д’Артаньян.
— В этом костюме?
— Всмотритесь в меня, государь. Вы видели меня в передней короля Людовика Четырнадцатого, в Блуа. Неужели вы не узнаете?
— Узнаю и даже вспоминаю, что был вам очень обязан.
Д’Артаньян поклонился:
— Я поступил так, как должен был поступить, узнав, что это вы, ваше величество.
— Вы привезли мне известия?
— Да, государь.
— Вероятно, от французского короля?
— Нет, ваше величество. Вы могли заметить, что король Людовик занят только собой.
Карл поднял глаза к небу.
— Нет, ваше величество, нет, — продолжал д’Артаньян. — Я привез новости, касающиеся лично вас. Однако смею надеяться, что ваше величество выслушает их с некоторою благосклонностью.
— Говорите.
— Если не ошибаюсь, государь, вы много говорили в Блуа о плохом положении ваших дел в Англии.
Карл покраснел.
— Сударь, — прервал он, — я рассказывал об этом только французскому королю…
— О, ваше величество, ошибаетесь, — холодно сказал мушкетер, — я умею говорить с королями в несчастье. Скажу более: короли говорят со мной только тогда, когда они в несчастье; но едва им улыбнется счастье, они обо мне забывают. Я питаю к вашему величеству не только истинное уважение, но и глубокую преданность, а для меня, поверьте, это означает немало. Слушая жалобы вашего величества на судьбу, я решил, что вы благородны, великодушны и с достоинством переносите свои несчастья.
— Признаться, — сказал удивленно Карл, — я сам не знаю, что мне приятнее: ваша смелая откровенность или ваше уважение.
— Вы сейчас выберете, — отвечал д’Артаньян. — Вы жаловались двоюродному брату вашему Людовику Четырнадцатому, что без войска и без денег вам очень трудно вернуться в Англию и вступить на престол.
Карл сделал нетерпеливое движение.
— И что главное препятствие представляет, — продолжал д’Артаньян, — некий генерал, командующий армией парламента, который разыгрывает там роль второго Кромвеля. Верно?
— Да, но повторяю вам, что все это я говорил одному королю.
83 
