151 
Можно гордиться тем, что спишь в логове льва, но безрассудно надеяться, что здесь удастся спокойно заснуть.
Филипп прислушивался к каждому звуку; его сердце сжималось, представляя себе всякие ужасы; но, веря в силы своей души, удвоившиеся благодаря решимости, которою он заставил себя проникнуться, он ожидал, не поддаваясь слабости, какого-нибудь решительного момента, чтобы вынести окончательное суждение о себе. Он рассчитывал, что какая-нибудь опасность, грозно вставшая перед ним, будет для него чем-то вроде тех фосфорических вспышек во время бури, которые показывают моряку высоту взбесившихся волн.
Но ничего не случалось. Тишина, этот смертельный враг беспокойных сердец, смертельный враг честолюбцев, в течение всей ночи окутывала своим густым покровом будущего короля Франции, осененного украденной короной.
Под утро человек или, вернее, тень проскользнула в королевскую спальню. Филипп ждал его и не удивился его приходу.
— Ну, господин д’Эрбле? — спросил он.
— Все в порядке, ваше величество, с этим покончено.
— Как?
— Было все, чего мы заранее ожидали.
— Сопротивление?
— Бешеное: стенания, крики.
— Потом?
— Потом оцепенение.
— И наконец?
— Полная победа и ничем не нарушаемое молчание.
— Комендант Бастилии ничего не подозревает?..
— Ничего.
— А сходство?
— Оно — причина успеха.
— Но узник, несомненно, попытается объяснить, кто он такой; будьте готовы к этому. Ведь это мог бы сделать и я, хотя мне пришлось бы бороться с властью, несравненно более могучей, чем та, которой я теперь обладаю.
— Я уже обо всем позаботился. Через несколько дней, а может быть, и скорее, если понадобится, мы извлечем узника из тюрьмы и отправим его в изгнание, избрав столь отдаленные страны…
— Из изгнания возвращаются, господин д’Эрбле.
— В столь отдаленные страны, как я сказал, что никаких сил человеческих и всей жизни не хватит, чтобы вернуться.
И еще раз глаза молодого короля и глаза Арамиса встретились, — и в тех и в других застыло холодное выражение взаимного понимания.
— А господин дю Валлон? — спросил Филипп, желая переменить тему разговора.
— Он сегодня будет представлен вам и конфиденциально принесет свои поздравления с избавлением от опасности, которой вы подвергались по вине узурпатора.
— Но что мы с ним сделаем?
— С господином дю Валлоном?
— Мы пожалуем ему герцогский титул, не так ли?
— Да, герцогский титул, — повторил со странной улыбкою Арамис.
— Но почему вы смеетесь, господин д’Эрбле?
— Меня рассмешила ваша предусмотрительность. Вы опасаетесь, без сомнения, как бы бедный Портос не стал неудобным свидетелем, и хотите отделаться от него.
— Жалуя его герцогом?
— Конечно. Ведь вы убьете его. Он умрет от радости, и тайна уйдет вместе с ним.
— Ах боже мой!
— А я потеряю хорошего друга, — флегматично проговорил Арамис.
И вот в разгар этой шутливой беседы, которой заговорщики старались прикрыть свою радость и гордость одержанной победой, Арамис услышал нечто, заставившее его встрепенуться.
— Что там? — спросил Филипп.
— Утро, ваше величество.
— Так что же?..
— Вечером, прежде чем улечься в эту постель, вы отложили, вероятно, какое-нибудь распоряжение до утра?
— Я сказал капитану мушкетеров, — живо ответил молодой человек, — что буду ждать его в этот утренний час.
— Раз вы сказали ему об этом, он, несомненно, придет, так как он человек в высшей степени точный.
— Я слышу шаги в передней.
— Это он.
— Итак, начинаем атаку, — решительно произнес молодой король.
— Берегитесь! Начинать атаку, и начинать ее с д’Артаньяна, было бы чистым безумием. Д’Артаньян ничего не знает, д’Артаньян ничего не видел, он за сто лье от того, чтобы подозревать нашу тайну, — но если сегодня он будет первым вошедшим сюда, он почует, что здесь что-то неладно, и решит, что ему необходимо этим заняться. Видите ли, ваше величество, прежде чем впустить сюда д’Артаньяна, нужно хорошенько проветрить комнату или ввести сюда столько людей, чтобы эта лучшая во всем королевстве ищейка была сбита с толку двумя десятками самых различных следов.
— Но как же избавиться от него, когда я сам назначил ему явиться? — заметил принц, желая поскорее помериться силами с таким страшным противником.
151 
