ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  235  

Легко понять, что все эти проявления беспокойства не ускользали от его спутницы.

Они приехали в Вилленброк.

В двухстах домах, насчитывавшихся в селении, не оставалось ни одной живой души; среди этого запустения испуганно метались забытые хозяевами собаки, заблудившиеся кошки; собаки жалобным воем призывали своих хозяев; кошки же неслышно скользили по улицам, покуда не находили безопасное, на их взгляд, убежище, и тогда из дверной щели или отдушины погреба высовывалась лукавая, подвижная мордочка.

Реми постучался в два десятка домов, но никто не ответил на его стук.

В свою очередь, Анри, словно тень, ни на шаг не отстававший от обоих спутников, остановился у первого дома и постучался туда, но так же тщетно, как те, кто делал это до него. Тогда, уразумев, что селение опустело из-за военных действий, он решил, прежде чем продолжать путь, выяснить, что намереваются делать путники.

Они же и в самом деле приняли решение, как только их лошади поели зерна, которое Реми нашел в закроме гостиницы, покинутой хозяевами и постояльцами.

– Сударыня, – сказал Реми, – мы находимся в стране, отнюдь не спокойной, и в положении, отнюдь не обычном. Нельзя нам, словно детям, кидаться навстречу опасности. По всей вероятности, мы наткнемся на отряд французов или фламандцев, возможно даже – испанцев, ибо при том странном положении, в котором сейчас очутилась Фландрия, здесь должно быть множество авантюристов со всех концов света. Будь вы мужчиной, я бы говорил с вами по-иному, но вы женщина, молодая, красивая, и, значит, опасности подвергается и жизнь ваша и честь.

– О, жизнь моя, жизнь – это ничто, – сказала дама.

– Напротив, это все, сударыня, – ответил Реми, – когда у жизни имеется цель.

– Так что же вы предлагаете? Думайте и действуйте за меня, Реми. Вы знаете, что мои-то мысли не на этой земле.

– Тогда, сударыня, – ответил слуга, – останемся здесь, поверьте, что так будет лучше. Здесь много домов, которые могут служить хорошим убежищем. У меня есть оружие, мы будем защищаться или спрячемся в зависимости от того, сочту ли я, что мы достаточно сильны или слишком слабы.

– Нет, Реми, нет, я должна ехать дальше, ничто меня не остановит, – возразила дама, отрицательно качая головой, – если бы я боялась, то только за вас.

– Раз так, – ответил Реми, – едем!

И, не сказав больше ни слова, он пришпорил свою лошадь. Незнакомка последовала за ним, а Анри дю Бушаж, задержавшийся в одно время с обоими всадниками, тоже двинулся в путь.

Глава 5

Вода

По мере того как путники подвигались вперед, местность принимала все более странный вид.

Поля, казалось, так же обезлюдели, как городки и селения.

И впрямь нигде на лугах не паслись коровы; нигде ни одна коза не щипала траву на склонах холмов и не старалась взобраться на живую изгородь, чтобы дотянуться до зеленых почек терновника или дикого винограда; нигде ни одного стада с пастухом, ни единого пахаря, идущего за плугом, ни коробейника, переходящего от села к селу с тяжелым тюком за плечами; нигде не звучала заунывная песня, которую обычно поет северянин-возчик, вразвалку шагающий за своей доверху нагруженной подводой.

Сколько хватал глаз на этих покрытых сочной зеленью равнинах, на холмах в высокой траве, на опушке лесов не было людей, не слышался голос человеческий.

Наверно, такой выглядела природа накануне того дня, когда созданы были человек и животные.

Близился вечер. Анри, охваченный смутной тревогой, чутьем угадывал, что двое путников впереди во власти таких же чувств, и вопрошал воздух, деревья, небесную даль и даже облака о причине этого загадочного явления.

Единственные фигуры, оживлявшие, выделяясь на алом фоне заката, уныние этой пустыни, были Реми и его спутница, которые, склонясь, прислушивались, не долетит ли до них какой-нибудь звук; да шагах в ста от них Анри, сохранявший все то же расстояние и все ту же повадку.

Затем спустилась ночь, темная, холодная; протяжно завыл северо-западный ветер, и вой этот в бескрайних просторах был страшнее безмолвия, которое ему предшествовало.

Реми остановил свою спутницу, положив руку на повод ее коня, и сказал:

– Сударыня, вы знаете, что я не поддаюсь страху, вы знаете, что я не сделал бы и шага назад ради спасения моей жизни. Так вот, сегодня вечером во мне творится что-то странное, какое-то непонятное оцепенение сковывает, парализует меня, запрещая мне двигаться дальше. Сударыня, не считайте это страхом, робостью, даже паникой, но, сударыня, должен вам признаться, как на духу: впервые в жизни… мне страшно.

  235