82 
– Точно, – сказал Бен с дрожью в голосе. – Вот он, перед нами. Боже, у меня мурашки бегут по телу. Кто этот парень, Линдси?
Линдси сжала руки, чтобы не выдать свою предательскую дрожь.
– Его имя… – (Она не будет плакать! Она должна через это пройти, и она не заплачет!) —…Дэн О'Брайен. Он наполовину индеец, наполовину ирландец. В данный момент – звезда в пьесе, идущей на Бродвее. В этом конверте – рецензии на премьеру. Я была на ней, видела его – он блистательный актер. У него открытый контракт, и можно его выкупить, если дирекция не даст ему тех денег, которые предложите вы. Условия такие либеральные, потому что к моменту премьеры он был абсолютно неизвестен, и никто не думал, что он осуществит такой стремительный взлет.
– А пьеса? Какую роль он там играет? – спросил Бен.
– Близкую по духу роли Онора, – сказала Линдси. – Мужчину, проходящего через муки и боль, которые слезами отдаются в его душе. Я плакала, видя его игру. Это было что-то невероятное. На премьере публика рыдала. Когда я прочитала «Дорогу чести», сразу поняла, что он – главный герой. Тебе надо съездить в Нью-Йорк, Бен. Ты и Джи Ди должны взглянуть на него. Тогда вам станет ясно, что исполнитель на роль Онора Майкла Мэйсона уже найден. Вы съездите? Ведь правда? Оба?
– Эй, подруга, давай без нервов, – сказал Бен, нахмурясь. – Что ты так встревожена?
– Нет, все нормально, – сказала Линдси, прижимая ладонь ко лбу. – Я просто хочу услышать, что вы съездите взглянуть на него.
– Съездим, посмотрим, – медленно сказала Джи Ди, не отводя испытующего взгляда от Линдси, – …на отца Уиллоу.
– Что? – Бен уставился на Джи Ди, снова схватил фотографии, а затем поднял глаза к сестре. – Линдси?
Та подошла к креслу и тяжело опустилась в него.
– Да, – сказала она хрипло. – Да, он отец Уиллоу. Я хочу, чтобы он сыграл эту роль, Бен. Он будет просто великолепен в ней.
– Нет, – сказал Бен, стиснув зубы. – Я не желаю приводить парня, разбившего сердце моей сестры, сюда, где он будет постоянно контактировать с ней. Для тебя же настанет настоящий ад, Линдси! Нет, брось и думать об этом.
– Он не разбивал мне сердца, – сказала Линдси, повысив голос. – Я разбила его ему. Я лгала этому человеку.
Бен встал, шагнул в сторону Линдси и остановился. Его опередила Джи Ди. Вскочив, она подбежала к Линдси, упала на колени и обняла. Линдси, обхватив руками шею девушки, зарыдала.
– Боже, Линдси, – сказала Джи Ди. – У меня сердце, глядя на тебя, разрывается. Если вы с Дэном так сильно любите друг друга, он должен тебя простить за то, что ты не сразу открылась ему. Бог мой, ты ведь носишь его ребенка! Он приедет и увидит, что не дело в таком положении козырять мужской гордостью.
– Нет, это больше чем гордость, – сказала Линдси.
Бен вытащил платок из заднего кармана и передал его Линдси.
– Спасибо, – сказала Линдси, беря платок. Она высморкалась и вытерла слезы со щек. – Больше не будет слез. И эмоций тоже. Мы все будем взвешивать трезво и хладнокровно, исходя из интересов дела.
– Верно, – сказал Бен сухо. – И я хладнокровно определю, каким способом размажу этого мерзавца по стенке.
– Нет, – сказала Джи Ди. – Такому не бывать. Линдси любит его.
– Парня, который бросил ее только из-за того, что она не сказала ему, что является владелицей целого состояния?! – спросил Бен, переходя на крик.
– Ты ничего не понимаешь, – сказала Линдси.
– Она права, ты ничего не понял, – вмешалась Джи Ди. – Я могу его понять, Бенни. У меня самой было столько глупых мыслей и всего лишь потому, что ты – Уайтейкер, а я – пустое место из Портленда. При всем том, что мы живем в эпоху великой эмансипации, неписаное правило, что мужчина должен быть добытчиком, а женщина – воспитательницей его детей, продолжает действовать. Вникни хотя бы немного в эту мысль и представь, что Уайтейкер – это я, а ты – молодой начинающий актер, и что из этого следует.
– Ну, я… – начал Бен, проведя рукой по подбородку.
– Совсем другой сценарий, не правда ли? – спросила Джи Ди. – Он бы тебе больше, что ли, понравился, если бы сказал: «Отлично, ребята, все путем. Теперь у нас куча баксов!»? Думаю, ты бы был не в восторге. Согласен, что идти на немедленный разрыв отношений – это все же чересчур, но в глубине души я уважаю его гордость. И потом, никто, кем бы он ни был, не любит, когда его водят за нос. Так что и у этой медальки две стороны, и справедливость требует, чтобы мы учли и ту, и другую.
82 
