102 
– Я не намерен ждать, я намерен считать, что вы можете сделать это, Джейк, я намерен все устроить и просить эту сумасшедшую работу – если вы меня не возьмете в корпус, я всегда могу записаться артиллеристом.
– Заходите сегодня же вечером. Я вас запишу. А потом прикажу вам выполнять свои обязанности там, где вы есть.
У Торби дрогнул подбородок:
– Джейк! Вы этого не сделаете!
– Сделал бы, если бы вы были достаточно глупы, чтобы подчиняться моим приказам, Радбек.
– Но… – закричал было Торби. Бесполезно спорить, он слишком многое должен сделать.
– Что-нибудь еще? – добавил «Смит».
– Кажется, ничего.
– Я сделаю первую проверку де ла Круа завтра. Увидимся.
Торби отключился, более мрачный чем всегда. Это не из-за полушутливой угрозы маршала и даже не из-за собственной совести, обеспокоенной большими затратами денег, принадлежащих другим людям, на проект, который имел мало шансов на успех; это из-за того, что он завален работой более сложной, чем мог себе представить.
Он взял верхний документ, снова положил его, нажал на кнопку, которая соединяла его с поместьем Радбек. Леда появилась на экране.
– Я опять задержусь, извини.
– Обед я отложу. Гости довольны, а я распорядилась на кухне приготовить канапе покрепче.
Торби покачал головой:
– Будь хозяйкой. Я поем здесь. Наверно, и ночевать буду здесь.
– Если уснешь, – вздохнула она. – Смотри, дорогой мой дурачок, будь в постели к полуночи и не вставай раньше шести Обещаешь?
– О'кей. Если смогу.
– Лучше бы смог, а то поссоримся. Пока.
На этот раз он даже не приподнял верхний документ, он задумался. Хорошая девочка Леда… она даже пыталась помочь в бизнесе, пока он не понял, что бизнес – не ее стихия. Но она была светлым лучом во тьме, она всегда его поддерживала. Если бы гвардеец имел право жениться… Но он не мог так некрасиво поступать с Ледой, да у него и не было причин считать, что она этого захочет. Нехорошо уже то, что он в последнюю минуту отказался от званого обеда. И другое. Надо будет постараться обращаться с ней получше.
Все казалось самоочевидным: вступить во владение, затем заняться этим сектором против Саргонии, потом поручить все это кому-нибудь другому. Но чем больше он работал, тем больше оставалось сделать. Налоги… налоговая ситуация невероятно все запутывала, всегда было так. Программа экспансии Веганской группы поджимала – а как он мог судить, если не отправиться туда и не посмотреть самому? И поймет ли он, если даже увидит? И как найти время?
Смешно, но у человека, который владеет тысячей звездных кораблей, практически никогда не найдется времени полететь даже в одном из них. Может быть, через год-другой…
Нет, дело этих проклятых завещаний не решится даже за это время! – два года прошло, а суд все еще пережевывает его. Почему смерть не может совершиться достойно и просто, как у Народа?
А пока что он не был свободен и не мог продолжать дело папы.
Правда, кое-что он уже сделал. Тем, что допустил Корпус «Икс» к спискам Радбека – это кое-что прояснило. Джейк сказал ему, что рейд, уничтоживший целое гнездо рабомаркетеров, был спланирован на основе информации, которую они получили в конторе: служащие сами не знали, что все это означало.
Или кто-то знал? Иногда он думал, что Брудер и Уимсби знали, иногда – нет, что они тоже ни в чем не виноваты – ведь все эти списки выражали законный бизнес… который попадал в нечистые руки. Но кто знает, чисты ли они.
Он открыл ящик, достал папку без надписи «Срочно», в этом не было надобности, она всегда была под рукой. Он понимал, что это было самое неотложное дело в Радбеке, может быть, в Галактике – определенно более неотложное, чем проект «Дикобраз», потому что именно оно может истребить или, по крайней мере, помешать работорговле, а «Дикобраз» – это надолго. Но продвигалось оно медленно – слишком много других занятий.
Всегда слишком много. Бабушка говорила: «Никогда не покупай яиц больше, чем помещается в твою корзинку». Интересно, откуда она это взяла – Народ никогда не покупал яйца. У него и корзин было слишком много, и яиц. Каждый день новая корзина
Конечно, в трудную минуту он всегда мог спросить себя: «А как поступил бы папа?» Полковник Брисби говорил эту фразу: «Я всегда спрашиваю себя: а как поступил бы полковник Бэзлим?» Это помогало, особенно тогда, когда Торби вспоминал слова председателя суда, которыми тот напутствовал его, когда вручал ему акции.
102 
