Особенно,... 
34 
Он молниеносно исчез, а Лайонин медленно поковыляла к самой большой спальне и стала умываться и готовиться ко сну. Она должна довериться Ранулфу. Рассказать о планах Джайлза.
Боже, как далек тот счастливый, проведенный с Ранулфом день, когда она назвала его своим Львом! Тот человек все бы понял. Всему поверил. Если бы Джайлз не напился и не наговорил глупостей в день их свадьбы! Нет, она не хотела повторения еще одного приступа ярости.
Вынимая зеленый бархатный халат из дорожной сумки, брошенной кем-то в комнате, она вытащила маленький мешочек. Тот, в котором хранились драгоценности Ранулфа. Кто-то по ошибке положил его в ее вещи.
– Нет! – громко сказала Лайонин, заталкивая его обратно в сумку. Нельзя начинать супружескую жизнь со лжи и обмана!
Она в отчаянии заломила руки. Что же делать? Взгляд ее упал на обручальное кольцо. Лайонин рассеянно провела пальцем по сплетенным рукам.
Уже за полночь во дворе послышались шум, лай собак и плеск льющейся воды. Мужчины вернулись и теперь смывали с себя сажу.
Лайонин не шевелилась, чувствуя, как колотится сердце.
При свете факела, горевшего в коридоре, в дверях обрисовался силуэт Ранулфа. Его широкие плечи, казалось, поникли от усталости. Он подошел к очагу, протянул руки к огню, и она заметила, что у него влажные волосы. И тут Ранулф повернулся к ней, так неожиданно, что она вскрикнула, заметив, как его рука тянется к мечу.
– Ты не спишь? – безразлично спросил он, слишком измученный, чтобы выказать какие-то эмоции вроде радости или недовольства. – Уже почти рассвело, Тебе нужно поспать.
– Я… я хотела поговорить с тобой.
Ранулф опустился на стул у очага и сжал ладонями голову. Он даже думать не в состоянии. Перед глазами стояли обгоревшие тела, разинутые в безмолвном крике рты, обугленные кости.
– Это не может подождать до завтра? Я на ногах не держусь.
– Конечно, конечно.
Она не станет обременять его своими бедами. Никакие драгоценности того не стоят. Она поднялась, подошла к нему и коснулась мокрого черного локона, нежно, осторожно, не зная, как он прореагирует. Он взял ее руку и потерся о нее щекой, едва не содрав кожу колючей щетиной.
– Спасибо, – тихо сказал он, и она сморгнула непрошеные слезы.
А когда Ранулф поднялся и пошел к кровати, она поняла, что должна делать: избавиться от Джайлза. Связь между ней и Ранулфом была еще слишком хрупка, а письмо, в котором она, не стесняясь, писала о своей любви к воображаемому рыцарю, легко разрушит ее.
Она услышала, как скрипнули ремни, когда Ранулф лег в постель.
– Иди ко мне, – сонно позвал он.
– Сейчас. Только подложу дров в огонь.
Как и предполагала Лайонин, он почти сразу же повернулся на бок и задышал глубоко и ровно. Лайонин быстро отыскала мешочек, вынула гладкий твердый камень и бесшумно подошла к забранному ставней окошку. Оставалось только приоткрыть ставню и уронить камень. Руки ее тряслись, но она убеждала себя, что поступает правильно.
Когда она разжала пальцы, внизу послышался легкий шум. Девушка быстро повернулась к спящему Ранулфу, но тот даже не шевельнулся.
Все еще дрожа, она сняла халат и легла рядом с мужем. Застывшая, неподвижная, невероятно остро ощущавшая его непривычную близость. Он подвинулся к ней, и большая рука легла ей на шею. Лайонин, задыхаясь, попыталась освободиться от тяжести, но он стал ласкать ее, так и не открывая глаз. Шершавая ладонь шарила по ее обнаженному телу. Молча, без единого слова он подмял ее под себя, и Лайонин сжалась от страха в предчувствии неминуемой боли.
Он раздвинул ее ноги мощным бедром, и горячие слезы обожгли ее глаза. При первом же выпаде боль вернулась с новой силой, и она ощутила себя беспомощным зверьком, попавшим в лапы льва. К счастью, на этот раз все закончилось быстрее, но она еще долго не спала. Слезы одиночества и отчаяния все катились из глаз, заливая волосы на висках.
Ранулф, как всегда, проснулся на рассвете. Лайонин лежала на боку, лицом к нему. Ему пришло в голову, что во сне она выглядит еще моложе и прелестнее. За два дня их брака он не успел провести с ней достаточно времени наедине. Слова мальчишки не давали ему покоя. Джайлз словно подслушал речи его первой жены и повторял их почти дословно. Он так хотел верить Лайонин, что она не пыталась его обмануть, не притворялась, не лукавила. Он ведь не просил любви… Нет? Чего же тогда ему надо? Похоже, женщины либо боялись его, прославленного Черного Льва, либо желали его золота. Он припомнил, как отец говаривал когда-то, что его старший сын так же способен убить человека, как стать победителем в рыцарском турнире. Интересно, что сказал бы отец сейчас? Как отнесся бы к сыну, которого готовили в священники, а он стал грозой всей Англии? Тем, кого многие боятся, некоторые ненавидят и почти никто не любит.
34 
