Последние отзывы

  77  

— А Заговорщики? — спросил Эстебан.

Веки прикрыли напряженный взгляд старика, из чего следовало, что с ответом на сей вопрос надо было повременить. Эдла Остманн укутала неподвижные ноги Адиманты красно-черным пледом и медленно развернула коляску в сторону патио. УЭстебана мелькнула мысль, что и сам сеньор Адиманта был частью музея, еще одним экспонатом странной коллекции, посвященной свергнутому с трона властителю: немощное тело Адиманты принадлежало к миру этих вот аккуратно расставленных и в большинстве своем отвратительных предметов, а не к тому привычному нам миру, который открывался за порогом музея. Коляска с мерзким скрипом покатила к стеклянной стене, за которой находился патио. Там сеньорита Остманн оглянулась и сказала Эстебану:

— Сколько еще вы собираетесь пробыть в Лиссабоне?

— Дня два или три, — ответил тот.

— Давайте встретимся завтра, сеньор Лабастида.

Наконец-то он мог вытащить из кармана пачку сигарет.

Чемодан и две дорожные сумки уместились в багажнике, а вот невиданную лампу, украшенную сверху птицами, в которую Мамен, по ее словам, влюбилась сразу, как только увидела в витрине на пасео да Грасиа, — эту лампу только после двух или даже трех попыток удалось засунуть на заднее сиденье, при этом окно с правой стороны пришлось оставить открытым, чтобы птицы могли высунуть туда свои головки. Почти всю дорогу Алисия промолчала. Она вела машину, крепко ухватившись за руль; и трудно было понять, чем объяснялся ее отсутствующий вид: сосредоточенностью или, наоборот, рассеянностью. Мамен решила, что получасовое опоздание самолета выбило Алисию из колеи, нарушило хрупкое равновесие в ее настроении.

Но на самом деле причина была иной: Алисия вела свой красный «клио», тормозила, как и положено, у светофоров — при этом лампа с птицами сотрясалась, и Мамен в ужасе оглядывалась назад, — но мысли Алисии ускользали из отведенного им места и сами по себе пускались в путь — преодолевая расстояние в 500 километров. Эстебан позвонил

ей накануне ночью и поведал о своих открытиях; потом продиктовал надпись с пьедестала четвертого ангела, которая для нее не имела никакого смысла; потом описал встречу с Себастиано Адимантой и его секретаршей, описал так выразительно и ярко, что Алисия с фотографической точностью представила их себе и испытала желание немедленно отправиться в Лиссабон, вместо того чтобы покорно, кусая губы, сидеть здесь. Весь вчерашний разговор, по сути, свелся к рассказу об ангеле и рассуждениям о Лиссабоне, который Алисия знала лишь по открыткам, но ей наверняка хотелось бы услышать безрассудные, опрометчивые слова, после которых она дрожащими руками повесила бы трубку. Но в том телефонном разговоре они старательно обходили по-настоящему важные для них темы, хотя только такого рода признания и могли оправдать звонок в половине второго ночи. А пока признания лишь подразумевались — ни один из них не рискнул нырнуть в мутные воды головой вниз. И теперь в мозгу Алисии маятником ходил туда-сюда вопрос: а хотела ли она на самом деле услышать эти самые слова? Наверное, хотела, потому что они укрепили бы ее решимость возвести на пустующем месте некое неприступное сооружение, где найдут приют ее чувства к Эстебану. И не хотела бы, потому что эти слова станут последним приграничным пунктом, вешкой, обозначающей, что пути назад нет. Но теперь надо было отогнать подальше, как назойливых мошек, все эти противоречивые настроения, пора обратить внимание на бедную Мамен, которая сидит рядом и покорно рассматривает летящие мимо деревья. Алисия постаралась найти самый безупречно вежливый тон для вопроса:

— Ну расскажи же, как там Барселона? Мамен взглянула на нее так, словно удивлялась: неужели Алисия все-таки умеет говорить?

— А! Наконец-то ты вернулась на планету под названием Земля, — проговорила она, доставая из сумки пачку сигарет. — Я ведь уже сказала: скучнейшая конференция на тему социоаффективных патологий и расстройств. Обмен мнениями с коллегами, доклады, круглые столы они, — эти столы, кстати, специально сделаны такой формы, что не дают клевать носом, — ну еще ужины в ресторане, попытка завязать интрижку… Все ерунда! Зато Барселона прекрасна. Меня всегда потрясают открытые пространства, там все непомерно, масштабно, повсюду небо. А что здесь? Как Эстебан?

— Эстебан в Лиссабоне, — ответила Алисия, и почему-то ее саму вдруг встревожил этот факт.

  77