Особенно,... 
115 
— Клянусь вам, Ваше Высочество.
— Так вот, простите мне мою слабость, сударь, но я влюблен.
Посланник удивленно вскинул брови.
— Да, сударь, слабость, — повторил герцог, — но в то же время и счастье. Слабость, ради которой я три или четыре раза в месяц, рискуя головой, переправляюсь на ту сторону Рейна[78], чтобы повидаться с самой восхитительной женщиной на свете. Все полагают, что меня удерживает в Германии мой разрыв с отцом и братьями. Нет, сударь, меня здесь держит любовь, моя высокая, моя неодолимая страсть, именно она заставляет меня пренебречь долгом. Все гадают, куда я пропадаю, спрашивают, где я, подозревают, что я строю заговоры. Увы! Увы! Я люблю, только и всего.
— О! Великая и святая любовь, как ты сильна, если заставляешь Бурбона забыть обо всем, даже о долге, — с улыбкой прошептал Соль де Гризоль. — Любите, принц, любите и будьте счастливы! Думаю, это — главное предназначение мужчины.
И Соль де Гризоль встал, чтобы откланяться.
— О нет! — воскликнул принц. — Я вас так не отпущу.
— Мне больше нечего здесь делать.
— Вы должны выслушать меня до конца, сударь. Я никогда ни с кем не говорил о моей любви, я задыхаюсь. Я доверился вам, но этого мало, я должен выговориться. Вы вошли в светлую и радостную сторону моей жизни, мне надо рассказать вам, как прекрасна, умна и преданна моя возлюбленная. Поужинайте со мной, сударь, а потом, что ж, потом вы покинете меня, но, по крайней мере, два часа я смогу говорить о ней. Я люблю ее уже три года, но, представьте себе, я никому не мог о ней рассказать.
И Гризоль остался на ужин.
Два часа герцог говорил только о своей любви. Он рассказал все, даже мельчайшие подробности, он смеялся, плакал, жал руки своему новому другу и на прощание обнял его.
Странная штука — симпатия! За один день этот приезжий незнакомец завоевал сердце принца, а друзья, постоянно находившиеся рядом с ним, не могли об этом и мечтать.
Тем же вечером посланник Кадудаля выехал в Англию, а полицейский агент, не отстававший от него, написал Фуше следующее:
«Час назад выехал за гражданином С. де Г. Следовал за ним от станции до станции, пересек мост в Келе, ужинал в Оффенбурге, в том же зале, так, что он ничего не заподозрил.
Ночевали в Оффенбурге.
Отправился в Эттенгейм в восемь утра, на почтовых, через полчаса после С. де Г.
Остановился в гостинице «Круа», а гражданин С. де Г. — в гостинице «Рейн и Мозель».
Чтобы не вызвать подозрений, я сказал, что приехал по просьбе последнего епископа Страсбурга, г-на де Роан-Гимене, известного своей ролью в деле о колье. Что касается последнего, то я представился ему как эмигрант, который не может покинуть Эттенгейм, не повидав его. Поскольку он исключительно тщеславен, я льстил ему, как мог, и он проникся ко мне таким доверием, что пригласил меня на обед. Я воспользовался этой временной близостью, чтобы расспросить его о герцоге Энгиенском. Он редко видится с принцем, но в таком городе, как Эттенгейм, где проживает всего три с половиной тысячи душ, каждый знает, что делает сосед.
Принц — это красивый молодой человек тридцати трех лет, со светлыми и редкими волосами, он строен, хорошо сложен, полон отваги и благородства. Его жизнь окутана тайной. Время от времени он исчезает, и никто не знает, где он и чем занимается. Впрочем, его преосвященство не сомневается, что во время своих отлучек герцог не бывает во Франции или, по крайней мере, в Страсбурге, так как он дважды видел собственными глазами, как принц едет в Эттенгейм: в первый раз они встретились на дороге из Оффенбурга, во второй — на дороге из Бенфельда.
Герцог Энгиенский как нельзя более радушью встретил гражданина С. де Г. Он пригласил его на ужин и наверняка принял все его предложения, так как проводил его до кареты и горячо пожал ему руку на прощание.
В одиннадцать вечера гражданин С. де Г. выехал в Лондон. Я отправляюсь в полночь.
Если я задержусь там, то соблаговолите открыть мне кредит на сотню луи у казначея французского посольства, но так, чтобы об этом не догадалась ни одна душа.
Лиможец.
P.S. Не забудьте, милостивый государь, что послезавтра Соратники Иегу должны отправиться в путь, чтобы в Вернонском лесу ограбить дилижанс из Руана».
Мы надеемся, что читатели поняли, куда так внезапно исчез граф де Сент-Эрмин. Получив долгожданную свободу, можно сказать, из рук Кадудаля, распустившего свое войско, он решился попросить руки м-ль де Сурди и получил ее согласие.
115 
