Особенно,... 
76 
— Эта история понравится тебе, Эллен. Редко встретишь такое славное привидение, — кивнула Гвеннол.
— Когда-то жили в этой усадьбе три девушки, три сестры, — начал Майкл. — Они очень хотели выйти замуж, но отец их все не давал согласия на брак ни одной из дочерей. Тогда одна сбежала из дома, навсегда покинув семью. Остались две сестры. Шли дни, и они становились все старше. Жизнь стала сплошной печалью и для них, и для их родных. Никогда они так и не простили отца, и кончилось все тем, что он на смертном одре просил, умолял дочерей о прощении, но… не получил его. И душа старика мечется, тоскует до сих пор — это и есть наш призрак. Говорят, он кроток и добр. Он бродит по дому, пытаясь заслужить прощение, искупить свои ошибки тем, что помогает всем любящим в этих стенах обрести свое счастье.
— Действительно, на редкость славный характер у вашего привидения.
— Скончался старик в этой комнате. Говорят, с тех пор лучше нет для влюбленных уголка. В те старые вреиена у дальней стены стояла за ширмой его кровать. Говорят, все браки Хайдроков оказываются счастливыми, благодаря вечным трудам нашего призрака.
— Ну, наверное, свои грехи он уже искупил?
— Надо полагать. Но как приятно сознавать все это, например, невестам, которые входят в этот дом, уверенные в будущем своем счастье, потому что знают, что старый Саймон Хайдрок не допустит иного.
— Неплохо же стать невестой какого-нибудь Хайдрока!
Майкл улыбнулся мне.
— Смею уверить вас, что это так. Моя мать часто рассказывала мне эту историю. Она сама была и счастливой невестой, и счастливой женой. «А когда ты обзаведешься невестой, — говорила она, — скажи, что о ней у нас позаботятся особо».
— А каково жилось вашей матери?
— Счастливо. Потому что она умела быть счастливой. А это ли не счастье? Два человека в одних и тех же обстоятельствах совершенно по-разному могут вести себя: один будет довольствоваться тем, что имеет, другой будет беспрестанно жаловаться. Когда мне было десять лет, мать заболела неизлечимой болезнью. И прожила ровно десять месяцев. Она сама знала о своей скорой кончине, и мне о том сказала, никаких недомолвок и обманов она не признавала. «Я счастливая, — говорила она, — я прожила жизнь счастливо, и вот я теперь больна, скоро умру, но умру без страданий, без страха». И она действительно умерла тихо, без мучений и боли, а продлись ее дни еще немного, не избежать бы ей этого.
Слова его глубоко тронули и меня, и Гвеннол. С Майкла она глаз просто не сводила.
— Ну-с, — сказал наш хозяин, — а теперь — ленч. Уверен, вы не откажетесь перекусить после морского путешествия.
— Вы очень любезны, — начала я, — но я не ожидал такого приглашения. Может, я…
Они оба молча смотрели на меня. Пришлось продолжать:
— Гвеннол, наверное, вы ждали… а я…
— Мы с радостью примем вас, — тепло сказа Майкл, — да, Гвеннол я ждал, получив от нее записку. У нас есть отличный способ связи, — объяснил Майкл мне, — столько воды между нами, что никогда нельзя надеяться на обычные письма. А вот нам помогает Слэк, точнее его почтовые голуби. Он здорово приручил их, знаете ли. Он просто волшебник. После ленча мы покажем мисс Келлевэй парк и цветники, хорошо, Гвеннол?
Как приятно было сесть за стол в просторной комнате, окнами выходящей на бархатные лужайки. Как нравилась мне неторопливая умиротворенная обстановка усадьбы, эта атмосфера покоя, которую «обеспечивал» дух старика, когда-то погубившего счастье своих дочерей и теперь пытающегося искупить свою вину. И я, сидя в удобном, обитом темно-красном бархатном кресле, все смотрела на Майкла Хайдрока и думала, что, должно быть, этот человек полностью удовлетворен своей судьбой, что бывает не так уж часто в жизни. И не могла не сравнивать его с Яго Келлевэем, чей неугомонный нрав, непредсказуемость, изменчивость настроений одновременно и привлекали, и отталкивали.
После ленча мы обошли парк и цветники усадьбы Хайдрок. Порядок везде был идеальный: и в элегантном итальянском садике, и в традиционном английском розарии, и на всех лужайках, и в лабиринте из кустарника. Всюду трудились садовники, которые почтительно здоровались с хозяином и с нами, гостьями. Майкл Хайдрок, несомненно, был настоящим хозяином — уважаемым и спокойным.
Настало время возвращения в гостиницу: Майкл сопровождал нас до самых ее дверей. А там уже ждал Слэк, чтобы на лодке переправить нас обратно на остров.
— Приезжайте еще, но не откладывайте, — сказал Майкл на прощание, и было ясно, что ко мне это приглашение тоже относится.
76 
