Оказавшись наконец одна в своей комнате, я быстро достала мамин альбом для эскизов, открыла его на страничке, где были портреты Яго. Два лица — два разных человека. Вот передо мной добрый, великодушный Яго, мой опекун, так доброжелательно и ласково принявший меня. А кто же тот, другой? Я нашла в альбоме портрет Сильвы. О Сильва, как много я бы хотела от тебя услышать, будь ты здесь, про себя воскликнула я.
Я стала листать альбом дальше. Страницы сами переворачивались и остановились на той, что я искала. Комната — уютная, приятная комната. Но, глядя на тщательно и умело выписанный интерьер, я вдруг ощутила, что снова закралось в душу тяжелейшее предчувствие беды.
В смятении огляделась я по сторонам и в зеркале увидела свое отражение — волосы, лицо и ожерелье Келлевэев на шее.
Ничего я еще не знала. Все было впереди.
ВОЗВРАЩЕНИЕ «ЭЛЛЕН»
Когда на следующее утро я спустилась к завтраку, в столовой уже сидела Гвеннол. Она была одна. Улыбнулась она мне дружелюбнее, чем в последние дни; я подумала, может быть, она поняла, что ее ревность к Майклу Хайдроку безосновательна. Гвеннол поинтересовалась, оправилась ли я после несчастного случая с лодкой. Я ответила, что да, вполне.
— Такое испытание! — сказала Гвеннол, накладывая себе традиционные пряные бобы и бекон. — Отпугнет от моря на долгое время, могу себе представить.
— Вчера я первый раз села в лодку с того дня. Яго возил меня на Остров Птиц.
— С ним ты чувствовала себя в безопасности, полагаю.
— Точно. Да я скоро забуду все это. Мне только интересно, что случилось с лодкой, вернет ли ее море.
— Вообще-то вряд ли. Думаю, она давно на просторах Атлантики. А вынести ее может куда угодно, например на побережье Франции.
— Интересно было бы осмотреть лодку на предмет протечки.
— Если честно, все эти лодки — сооружения довольно хлипкие. Удивляюсь, как вообще люди доверяют им.
— Ну, тогда далеко люди не ушли бы.
— Особенно обитатели Далекого Острова, — засмеялась Гвеннол. — Надеюсь, скоро ты сама решишься выходить в море.
— И я надеюсь. Сдаваться никогда не стоит, даже если случаются такие неприятные истории.
— Сегодня отличный день. Я еще рано утром обратила внимание, какое море спокойное.
Гвеннол, наверное, имела в виду, что собирается в усадьбу Хайдрок, в связи с чем предполагала, что я останусь на Острове.
Мы поболтали еще немного, заканчивая завтрак; потом вместе пошли через холл, где на пороге встретили Слэка, вбежавшего в дверь. В руках он держал листок бумаги. Гвеннол подбежала к нему.
— О, мне записка, да, Слэк? — возбужденно спросила она.
Слэк смутился.
— Нет, мисс Гвеннол. Это не вам.
Она не могла скрыть огорчения. Слэк немного поколебался, а потом сказал:
— Это для мисс Эллен.
— Мне?..
Я взяла записку. На одной стороне ее значилось мое имя, на другой было всего несколько слов: «Фенвик найден. Сегодня утром жду вас в гостинице. Поедем к нему. М.Х.».
Он разыскал Фенвика! Щеки мои вспыхнули от волнения. Если Фенвик расскажет мне об отце, может, я все-таки смогу разобраться в семейных тайнах. О Гвеннол я совсем позабыла.
— Слэк, отвезешь меня на побережье? Прямо сейчас?
— Да, конечно, мисс Эллен. Через полчаса буду готов.
— Отлично.
Я уже повернулась, чтобы идти переодеться, как вдруг заметила стоявшую рядом Гвеннол и стала прикидывать, стоит ли ей говорить о содержании записки. Пока я раздумывала, она быстро ушла. Ладно, потом объясню ей, решила я, что это не простое приглашение в гости.
Слэк собрался очень быстро, и очень скоро мы уже были в море.
— Слэк, — сказала я, — ты сможешь несколько часов провести со своими родителями, а потом мы с тобой вернемся обратно.
Слэк всегда радовался встрече с отцом и матерью.
Войдя во дворик «Полкрэг Инн», я увидела Майкла Хайдрока, вышедшего поприветствовать меня.
— Я уже приказал им приготовить для вас лошадь, — сказал он, — так что мы сразу можем выезжать. Но если вы хотите немного передохнуть, тогда…
— Мне не терпится увидеть Фенвика.
— Что же, прекрасно. Мы едем не откладывая. Это примерно милях в восьми от побережья, за болотами.
Мы выехали на дорогу. Стояло дивное хрусткое осеннее утро, в воздухе пахло морозцем, что в этих краях большая редкость. Низкое солнце сверкало на покрытых тончайшей ледяной пленкой лужах. Листья со многих деревьев уже облетели, голые ветви как руки тысяч людей вздымались к небу. Часто мне зимний лес кажется красивее летнего. Хвоинки на соснах вздрагивали и поблескивали изумрудным светом. Сам воздух казался мне волнующим, но все это потому, что я была возбуждена предстоящим разговором.