94 
– Анна, не совершайте поспешных действий. Подождите.
– Чего? – вопросил Эдвард, неожиданно возникший рядом. – И почему вы держитесь за руки?
– Хорошо, что ты мне напомнил, – спохватилась я. – Нам пора идти мыть руки перед ланчем.
Мне пришлось сбежать. Я боялась выдать себя.
На палубе Гарет Гленнинг и Рекс Кредитон играли в шахматы. Чантел сидела в каюте, прислуживая Моник, которой ночью было плохо. Миссис Гринолл рассказывала миссис Маллой о своих внуках.
– Настоящий озорник. Но ведь мальчишки есть мальчишки, а ему только шесть лет. Я сказала ему, что когда мы вернемся в Англию, он уже станет маленьким настоящим мужчиной.
Миссис Маллой что-то сонно проворчала.
Эдвард с Джонни играли в настольный теннис на покрытом зеленым сукном столе на конце палубы, стол был обнесен сеткой, чтобы мячи не падали за борт, и я могла спокойно наблюдать за ними сквозь сетку.
На коленях у меня лежала книга, но я не читала. Я была в смятении. В голове у меня звучало одно-единственное слово «Подождите».
Он никогда не обсуждал со мной свой брак, никогда не говорил, как он мучается. Лишь благодаря Чантел мне было известно, насколько несчастен этот брак. Она часто выслушивала Моник, жила рядом с ними, некоторое время провела в апартаментах капитана, когда там находилась Моник.
– Удивляюсь, как он не убил ее, – поведала она мне. – Или она его. Она себя сама доводит до истерики. Однажды она схватила нож и бросилась на него. Все это было, конечно, несерьезно. Она дышит-то еле-еле, где ей суметь вонзить нож в твердую мужскую грудь.
Чантел могла острить по такому поводу, я так не умею.
– Понимаешь, – говорила Чантел, – его заставили жениться на ней. Он надеялся, что это всего лишь легкое любовное приключение, а оказалось серьезно. Ему пришлось жениться. Какая-то там старая нянька прокляла бы его, если бы он не женился. Так она мне объяснила. А проклятым капитаном быть невозможно.
Я не призналась ей, что уже слышала обо всем.
– Мастер Эдвард мог быть или еще не быть в пути. Дорогая, грешат вдвоем, а расплачиваются поодиночке. По крайней мере тебе, если все раскроется, придется расплачиваться. А бедняжка Моник все так же боготворит своего капитана. Она пишет ему письма. Я беспрерывно ношу их ему в каюту. Она доверяет одной мне. Страстная, страстная Моник. Хотя, возможно, для нее это и лучше. Недолго ей осталось.
Я сказала, что мне это представляется трагедией.
– Тебе не казалось бы это трагедией, если бы она была здоровой и сильной женщиной.
Мне тяжело было слушать Чантел. Иногда я думала, что лучше бы мы обе остались в Англии.
Вот я и сидела на палубе. Мячики стучали о стол, вскрикивали мальчики то радостно, то протестующе. Я смотрела на страницу, прочитывала абзац и, не понимая прочитанного, отрывала взгляд от книги и глядела на резвящихся дельфинов и летучих рыб, взлетавших из воды и падавших обратно.
Дул теплый мягкий ветер. Вероятно, он и донес до меня голоса, которые звучали так отчетливо.
Разговор шел за шахматным столом. Никогда раньше я не слышала, чтобы Рекс говорил с такой яростью.
– Ты… дьявол.
Он мог обращаться лишь к Гарету Гленнингу, но того меньше чем кого-либо можно было вообразить дьяволом.
«Наверное, тот обыграл его», – лениво думала я. Но какой злой у него голос, тут Гарет расхохотался. Очень неприятно.
По-видимому, я задремала, и мне что-то почудилось. Просто они играют в свои любимые шахматы, и Гарет выиграл.
Скоро мы прибудем в Сидней, и все изменится. Большинство пассажиров покинут корабль. Рекс, Гленнинги, миссис Маллой и остальные. Останемся лишь я, Эдвард, Чантел и Моник. А когда мы доплывем до Коралла, снова все изменится, но меня на корабле уже не будет, чтобы посмотреть, как он будет выглядеть без нас.
На горизонте появился корабль, он шел на полных парусах при сильном ветре. Мальчики побежали посмотреть на него.
– Клипер янки, – закричал Эдвард.
– Китайский клипер, – заключил Джонни.
Они начали спорить, забыв о настольном теннисе. Они следили за кораблем, и Эдвард хвастался своими знаниями, добытыми от капитана.
Мимо, прогуливаясь, шла мисс Рандл, поверх ее огромной шляпы был накинут шифоновый шарф, который она подвязала под подбородком, так она прятала от солнца свое лицо, которое, как однажды заметила Чантел, не стоит тех усилий, какие она прикладывает для ухода за ним.
– Здравствуйте, мисс Бретт, – мое имя в ее устах прозвучало как позорное. – Вы не возражаете, если я присяду рядом с вами?
94 
