Особенно,... 
45 
Мачеха приложила ладонь к глазам и покачала головой.
— Ты должна простить меня, — сказала она. — Я была слишком откровенна. Но я думаю только о твоем благе.
— Мне восемнадцать лет, — напомнила я. — Это достаточно зрелый возраст, чтобы выйти замуж и самой выбрать себе мужа. Поймите, я выберу того, кого хочу, и никто, — слышите, никто не заставит меня выйти за того, за кого я не желаю. Даже отцу я бы такого не позволила. И не позволю никому.
— Дорогая, извини меня. Я вижу, что расстроила тебя. Помни, всегда помни, я желаю тебе только добра.
— Тогда, прошу вас, не затрагивайте больше эту тему. Мне это противно…
— Ты меня прощаешь?
Она подошла ко мне и обняла. Я на мгновение приложилась щекой к ее щеке. Странно, но я никогда не могла поцеловать ее от всего сердца.
— Спокойной ночи, дорогое дитя, спокойной ночи.
Когда мачеха ушла, я села у постели. Ее слова продолжали отдаваться в моем мозгу. Племянница миссис Мастерс!
— Это не правда, — вслух произнесла я. И подумала: она пытается расстроить мою свадьбу с Магнусом. И старается заставить меня выйти замуж за Десмонда Фидерстоуна. Это было почти смешно, и я бы посмеялась, если бы не помнила о племяннице миссис Мастере. Затем я снова взялась за дневник и сейчас записываю наш разговор.
7 НОЯБРЯ.
Все хорошо. Я снова счастлива. Я знала, что так будет, как только я увижусь с Магнусом и поговорю с ним.
Он засмеялся, когда я передала ему то, что мачеха сказала про племянницу миссис Мастере. Да, у нее есть племянница, и она гостит в доме. А теперь я должна пойти с ним и познакомиться с ней.
Я так и сделала. Это пухленькая приветливая женщина. Ей, наверное, по меньшей мере тридцать пять лет. Она вдова, и у нее есть сын — он сейчас в школе. Она, что назывется, домашняя. И в ней нет ничего от роковой женщины, она очень привязана к Магнусу, как и все Мастерсы. Совершенно ясно, что намеки мачехи абсолютно безосновательны.
Оставшись наедине, мы посмеялись над этим. Я сказала.
— Она толкует о длительной помолвке. А я ей заявила, что там, где речь идет о нас с тобой, это исключено.
— Может быть, мы поженимся в марте? — продолжил Магнус. — Как тебе это? У тебя будет три месяца, чтобы подготовиться.
— Мне не надо готовиться, — возразила я. — Я уже готова.
— Интересно, как тебе понравится мой дом?
— Я буду любить его.
— Ты всегда принимаешь решения до того, как у тебя появляется время, чтобы их проверить?
— В том, что касается тебя, — всегда.
Как мы были счастливы! Рядом с Магнусом я чувствую, как глупо было с моей стороны сомневаться в нем. Как только я вернулась в дом, все изменилось. Не люблю ноябрь. Мрачный месяц. Я люблю весну и начало лета, не столько из-за тепла, сколько из-за света. В ноябре к четырем часам дня уже почти темнеет. Вот что я терпеть не могу. Такая долгая ночь.
Я вернулась домой около половины пятого, и уже пришлось зажигать свечу. Свечи держали в холле, и мы брали их, приходя в дом. Слуги потом собирали их по всему дому, так что свечей всегда было много.
Войдя в коридор, ведущий к моей комнате, я ощутила, как меня охватывает зловещее предчувствие. И вскоре поняла, почему. В конце коридора стоял Десмонд Фидерстоун.
Когда он направился ко мне, я подняла свечу, и ее свет стал отбрасывать его длинную тень на стены. Я почувствовала, как у меня задрожали колени.
— Добрый вечер, — сказала я. И повернулась к двери, но стоило мне взяться за ручку, как он оказался рядом.
В комнату я не вошла. Еще не хватало, чтобы он явился ко мне в спальню. Он подошел совсем близко.
— Как приятно видеть вас одну, — негромко произнес он.
— Что вы хотели? — коротко спросила я.
— Чтобы вы любезно перекинулись со мной несколькими словами.
— Вы не могли бы покороче? У меня много дел.
— Почему вы так неприветливы со мной?
— Вы ведь пользуетесь гостеприимством моего дома.
— Вы так красивы… и так горды. Энн Элис, почему бы вам не дать мне шанс?
— Шанс? Для чего?
— Шанс заставить вас полюбить меня.
— Никакие шансы вам не помогут.
— Вы решительно настроены меня ненавидеть?
— Дело не в решимости.
— Почему вы так жестоки со мной?
— Не думаю, что я жестока. Просто у меня много других дел.
Я все еще колебалась, боясь, что он последует за мной, если я открою дверь. И сказала:
— А теперь я вынуждена попросить вас оставить меня.
— Нет, до тех пор, пока вы меня не выслушаете.
— Я ведь попросила вас сказать побыстрее, в чем дело.
45 
