Особенно,... 
169 
– Не тебе учить меня, что следует и что не следует говорить! – сердито отозвалась я.
Она тут же улыбнулась, поцеловала меня и сказала, что знает, как я люблю ее и как забочусь о ее благополучии. Если я считаю, что ей следует выйти за Филиппа, то она, разумеется, так и поступит.
– Милая моя доченька, – воскликнула я. – Мне кажется, ты не очень рада тому, что вот-вот станешь третьей дамой Франции!
– Откровенно говоря, я вообще предпочла бы пока не выходить замуж, – ответила Генриетта. – Мне хочется поскорее отправиться в Англию и быть там, подле Карла.
– Карл – король, и совершено естественно, что ты восхищаешься им и скучаешь по нему, – проговорила я. – Но ты не должна забывать, что он – твой брат, и у него своя жизнь, а у тебя – своя.
– Но вы же сами говорили мне, что мы поедем в Англию, – с надеждой глядя на меня, сказала Генриетта.
– Конечно, поедем. Как только состоится твое обручение, мы навестим твоего брата, а потом вернемся в Париж и сыграем свадьбу… твою свадьбу, маленькая моя! Я так мечтаю видеть тебя, самую мою любимую дочь, замужем, а моего старшего сына – на престоле его отца! Господи, неужели Ты сжалился над нами и мрак, так долго тяготевший над нашими головами, начинает рассеиваться?!
Потом наступили радостные недели подготовки к обручению. Я была занята с утра до вечера и даже почти забыла о предстоящем морском путешествии, которое наверняка сулило мне плохое самочувствие и расстройство нервов. Однажды меня навестила мадемуазель де Монпансье. Она была очень раздосадована грядущей помолвкой Генриетты и Филиппа и явно надеялась помешать ей.
– Вы, конечно, приехали поздравить меня, – с милой улыбкой обратилась я к посетительнице, желая уколоть ее.
– Наверное, вы, тетушка, довольны тем, что наконец-то добились своего! – иронично, но с явной долей зависти заметила Анна-Луиза.
– Добилась своего? О чем это вы толкуете? – широко раскрыла я глаза. – Я ничего не добивалась, ровным счетом ничего! Вы не представляете, как я была удивлена, когда королева сообщила мне, что Филипп влюблен в Генриетту и не желает видеть своей женой никакую другую женщину!
– Я охотно верю, что вы удивились, – сказала мадемуазель, презрительно улыбаясь. – Кто бы мог подумать, что Филипп способен хотя бы на несколько минут отвлечься от мыслей о своем друге де Гише и поразмыслить о свадьбе.
– О, принц давно уже без ума от Генриетты, – уверенно заявила я. – Моя девочка вне себя от радости. Как это прекрасно – быть любимой таким человеком!
Де Монпансье промолчала. Потом ее лицо приняло несколько озабоченное выражение.
– Я слышала, вы намереваетесь посетить Лондон? – спросила она, меняя тему разговора.
– Да, – удивленно ответила я. – Мы с Генриеттой и впрямь хотим навестить Карла.
– А как поживает английский государь? – осведомилась Анна-Луиза.
– Благодарю вас, у моего сына все хорошо, – гордо вскинув голову, сказала я.
– Я надеюсь, он не забыл дни своего пребывания в Париже и… некоторых старых друзей, – робко произнесла мадемуазель и уже смелее добавила: – Как бы мне хотелось вновь повидаться с королем! Мы несколько раз так мило беседовали с ним.
Я мысленно улыбнулась. Так вот в чем дело! Людовик и Филипп женятся, и эта увядающая девица вспомнила о Карле!
«Но нет, дорогая моя! – подумала я. – Прежде он был королем-изгнанником – и вы отвергли его, теперь же мой сын – самый знатный холостяк Европы, и вам не видать его как своих ушей! Опоздали, милочка!»
Она выглядела очень несчастной, и мне даже стало на какое-то мгновение жаль ее, но нынче, несмотря на все богатство, мадемуазель де Монпансье была неподходящей парой для короля Англии.
…Казалось, в теперешних обстоятельствах поездка в Лондон должна была сулить мне сплошные удовольствия, однако жизнь вновь приготовила мне неприятный сюрприз.
Накануне нашего отбытия из Франции я получила письмо, которое совершенно лишило меня душевного спокойствия. Я читала и перечитывала его, лелея безумную надежду, что смысл написанного ускользнул от меня, однако было ясно, что то, чего я так опасалась, все же совершилось.
Тут как раз вошла Генриетта и, увидев мое исказившееся лицо, в ужасе бросилась ко мне.
Сев рядом со мной, она взяла меня за руку, но я оттолкнула ее и в ярости вскричала:
– Не могу поверить! Этого просто не может быть!
– Что-то с Карлом? – прошептала Генриетта побелевшими губами.
169 
