Последние отзывы

  35  

Генрих бросал на нее насмешливые взгляды. Марго уже начинало казаться, что он видит ее насквозь, и печальнее всего, что это кажется ему забавным.

Она немного нахмурилась, но в это время вперед вышел кардинал де Бурбон, и начался обряд бракосочетания.

Марго беспомощно осмотрелась по сторонам. Любимый ею Генрих де Гиз пристально глядел на нее, она остро это чувствовала.

«Я ни за что не выйду замуж за этого беарнца, – подумала она. – Надо что-то сделать, чтобы свадьба не состоялась. Она так же ненавистна мне, как и жителям Парижа».

Кардинал спросил, согласна ли она выйти замуж за короля Наваррского.

Марго ничего не ответила.

«Пусть весь Париж увидит, что я отказываюсь выходить за него замуж», – думала она.

Кардинал повторил вопрос.

– Отвечай, Марго! – Это приказал король, стоящий у нее за спиной.

А что, если крикнуть и попросить жителей Парижа заступиться за нее, спасти от этого гугенота?

Тут ей на затылок легла рука, и голова ее наклонилась.

– Принцесса кивнула в знак согласия, – заявил король.

Обряд закончился. Король Наварры взял ее в жены. Марго подняла глаза и увидела, что Генрих улыбается. Он знал о ее нежелании выходить за него замуж, поэтому теперь на его губах играла насмешливая улыбка.

Невеста присутствовала на мессе, а ее жених и его приближенные ждали, когда закончится служба.

В толпе слышались разговоры: «Странная свадьба. Чем все это кончится? Надо было выдать нашу принцессу за правоверного католика. Говорят, они с Генрихом де Гизом любят друг друга. Он словно создан для нее. На этой свадьбе люди бы сорвали голоса от криков восторга».

Настало время всем ехать в Лувр, и блестящая кавалькада потянулась сквозь толпу молча стоящих людей. Горожане пялили глаза на прекрасную принцессу и ее мужа-гугенота. На королеву-мать бросали угрюмые взгляды, к которым она привыкла. Но вдруг раздались громкие приветственные крики, потому что все увидели Генриха де Гиза, сидящего верхом на лошади, – самого высокого среди гостей, со светлыми вьющимися волосами на красивой голове, идеал каждой женщины, и каждого мужчины тоже.

Послышались громкие возгласы:

– Да здравствует Гиз Лотарингский!

Сначала он делал вид, что не слышит, как люди приветствуют его, не замечая больше никого в королевской процессии. Но ему надо было как-то ответить, и он поднял шляпу, обнажив золотистые волосы, сверкающие в солнечном свете.

Марго слышала крики и тайком улыбалась. Как хорошо, что в день ее свадьбы люди приветствуют криками именно его!

Разве можно представить, что эта свадьба разлучит их, с горечью спрашивала она себя, когда вместе с женихом въезжала в Лувр.

Происходящее все больше и больше нравилось Генриху Наваррскому: стол был уставлен яствами и дорогими винами, велись интересные разговоры, рядом было полно очень красивых женщин, и он уже начал привыкать к их раскрашенным лицам, которые сначала вызывали у него раздражение. Мужчины были галантны, и, хотя это вызывало у него улыбку, он видел, что такая учтивость достигает своей цели. Его жена держалась так, будто она королева всей Франции, а не крошечной Наварры. Он не мог ею не гордиться, Марго нравилась многим, и его забавляло, что она и де Гиз не сводят друг с друга глаз.

Однако общая атмосфера была немного возбуждающая и тревожная – за всей этой помпезностью и блеском, приторно-ласковыми взглядами и изысканными речами таилась какая-то опасность.

Оставшись, наконец, наедине, молодожены смерили друг друга саркастическими взглядами. Марго не выглядела озабоченной, и это Генриха радовало. Ему захотелось сказать, что ей не следует его бояться, он не станет ей докучать, но она не выказывала никакой тревоги, и не было никакой необходимости ее успокаивать.

– Брачная постель! – проговорила Марго, презрительно пнув ее. – Ну, мой друг, вот мы и достигли ее.

– Мне впору извиниться, что я претендую на брачное ложе рядом с тобой, потому что я здесь оказался отнюдь не по своей воле.

Марго склонила голову:

– Твоя откровенность меня радует. Надеюсь, это поможет нам избежать недоразумений.

– Хоть что-то во мне тебе нравится. Ура!

– Ну вот, твоя честность и закончилась. Тебе совершенно все равно, нравишься ты мне хоть чуть-чуть или нет.

Он присел на краешек кровати и посмотрел на нее, лежащую с рассыпавшимися по подушке волосами, сверху вниз. Перед ним была женщина, которую многие, в том числе Генрих де Гиз, считали первой красавицей двора.

  35