31 
— Она очень славная артистка. И ты должна помнить, как я часто смотрела на нее в роли Пегги.
— Она сделает большую глупость, если согласится, а Гаррис — болван, что приглашает. Против тебя у нее нет никаких шансов! Встань, пожалуйста, надень что-нибудь нарядное, а Эстер тебя причешет. Я абсолютно уверена, что Георг скоро появится.
— Успею, когда появится. И Грейс согласилась.
«Господи», — думала Дороти, она надеется, что он приехал сделать мне предложение и что я готова его принять! Неужели она думает, что у меня совсем нет гордости? К сожалению, я уверена, что моя дорогая мама считает все не существенным по сравнению с удачным замужеством. Действительно удачным! Он готов жениться на двенадцати фунтах в неделю и практически сделанной блестящей театральной карьере. Тридцать шиллингов в неделю и полная неопределенность его не устраивали».
Вошла Эстер.
— Тебе помочь одеться, Долл?
— Спасибо. Я чувствую себя очень важной с собственной горничной!
— Ты и должна. Что бы мы без тебя делали? Ты ведь знаешь, я счастлива, когда могу быть полезной тебе.
— Дорогая старушка Эстер! Я только что думала о том, как мне повезло с вами. Я так счастлива в своей семье! И зачем нам нужен этот сомнительный господин?
— Георг всегда был предусмотрительным, и ты это знаешь.
— А мама так беспокоится по поводу моего замужества, что готова выдать меня за него.
— Ты ведь знаешь, какая она. Она волнуется, ей кажется, что тебя всюду подстерегают опасности. Какое платье ты наденешь?
— Голубое. Замужем можно оказаться в еще большей опасности, если у тебя есть дети, которых надо кормить.
— Ты никогда не объяснишь этого маме. Кроме того, ей нужна респектабельность.
— Наверное, это покажется тебе странным, но и мне самой она тоже нужна. Я думаю, в этом виноват Дэйли.
— Не думай об этом.
— Я и не думаю. Но когда Сиддонс шествует по театру, уверенная в своей гениальности, в том, что она — лучшая трагическая актриса, довольная своим маленьким, кротким мужем и детьми, своей безупречной репутацией, признаюсь, я ей слегка завидую.
— Ради Бога, Долл, еще не хватает только, чтобы и ты начала завидовать! И без тебя кругом достаточно завистников!
— Пойми, у меня есть Фанни, и... она незаконнорожденная. Это помеха для ребенка. О, да, мне было бы легче, будь я замужней женщиной.
— Значит ли это, что ты собираешься принять предложение Георга?
Дороти грустно улыбнулась.
— Нет, я не думаю, что ты его примешь, — сказала Эстер твердо.
«Похоже, что ей что-то известно про Ричарда, — думала Дороти. — Впрочем, скоро все узнают: она решила, что у нее должно хватить сил и на карьеру, и на семью».
Георг шумно приветствовал ее.
— Боже мой, Дороти, вы стали еще прекраснее!
— Спасибо. Это лондонский воздух, его заслуга.
— Успех, — бормотал Георг, — я всегда знал, что вас ждет успех, Дороти. На вас это было написано!
— Вы действительно всегда это знали, Георг? Я помню времена, когда вы очень серьезно были озабочены возможными трудностями актерской карьеры.
— Это действительно удел многих артистов, Дороти, но не ваш, вы — исключение.
— Я всегда была честолюбива.
— Это должно быть восхитительно, когда о тебе говорит весь Лондон, и тебе приходится играть перед королевской семьей! Действительно чудесно! Но не забудьте, в жизни есть не только это... Любовь, супружество...
— Я помню об этом, Георг, — ответила она мягко. Он попытался взять ее за руку, но она отдернула ее.
— Я знаю, вы все та же Дороти, которая играла у Уилкинсона.
— Ошибаетесь, Георг. Я изменилась. Мы все изменились. И вы тоже, и вы это знаете. Мне кажется, сейчас вы по-другому смотрите на некоторые вещи.
— Мы становимся мудрее.
— Вы всегда были мудрым, Георг. И мне очень пригодилось то, что я это понимала.
— Дороти, я был ужасно несчастен, когда вы уехали. Единственной радостью было слышать о ваших успехах. Моя мачеха не сомневается в том, что выбудете великой актрисой.
— Зарабатывающей двенадцать фунтов в неделю, — вставила Дороти. — Это немного лучше, чем тридцать шиллингов, не так ли?
— И это еще не предел. Вы будете так же богаты, как знамениты.
— Я должна содержать семью.
— И вы всегда будете заботиться о тех, кто от вас зависит.
Она почти откровенно смеялась над ним, она продолжала издеваться, чтобы он почувствовал все ее презрение.
31 
