Особенно,... 
48 
— Почему ты плачешь? — тихо спросил он.
— Я лучше пойду.
Джессика встала и сделала шаг, но Сальваторе мягко удержал ее. Она заставила себя посмотреть ему прямо в глаза:
— Так почему ты вернулся? Я слышала, как хлопнула входная дверь. Или наблюдать за тем, как плачет женщина, относится к числу твоих тайных пороков?
Сальваторе положил палец ей на губы, заставляя замолчать.
— Я не хочу, чтобы ты уходила, — сказал он обезоруживающе просто, что было совершенно на него не похоже.
— А я не могу больше быть твоей любовницей.
Сальваторе несколько секунд просто молча смотрел на нее.
— Так ты поэтому решила разорвать наши отношения? — наконец спросил он.
— Да. Именно поэтому.
— Тогда я рад.
— Чему ты рад?
— Что я вернулся, чтобы предложить тебе остаться со мной на несколько других условиях. Точнее, при одном условии.
— Я не останусь с тобой ни на каких условиях, — с усилием произнесла Джессика.
— Даже в качестве моей жены?
Ее слезы мгновенно высохли. Серые глаза расширились, впитывая в себя красоту стоявшего перед ней мужчины, которого она любила.
— Ж-жены?
— Совершенно верно, — спокойно кивнул Сальваторе.
Джессика боролась с внезапно вспыхнувшей, но беспочвенной страстной надеждой.
— Тебе доставляет удовольствие меня мучить? — с горечью спросила она. — Или ты просто не привык, что тебя бросает женщина?
— Такое со мной действительно впервые, — признался Сальваторе, — но поверь, твои слезы не доставляют мне радости. — Он коснулся ее еще влажной щеки. — Так как?
Джессика не могла поверить, что все изменилось за какие-то несколько минут.
— Но почему? — сдавленно спросила она.
Сальваторе серьезно посмотрел на нее:
— Когда я открыл дверь, мне вдруг пришло в голову, что, вернувшись сегодня, я не увижу тебя здесь и, сколько ни буду ждать, ты не придешь. Я представил, как буду приходить изо дня в день в пустую квартиру, и меня пробрала дрожь. А потом я неожиданно вспомнил наш уик-энд в Париже и понял, что был счастлив тогда. Я никогда не испытывал такого чувства, хотя не раз бывал в Париже... Значит, решил я, все дело в том, что в тот раз со мной была ты. Так как, ты подумаешь над моим предложением?
Джессика все еще сопротивлялась, не доверяя себе, не доверяя Сальваторе.
— Как ты сможешь жить со мной, если считаешь меня охотницей за твоими деньгами?
— Я изменил свою точку зрения, наведя кое- какие справки, и теперь знаю, что ты не лгала, так как большая часть вырученных денег лежит в банке на твоем счете. Однако я не могу смириться с тем, что ты продала мой подарок, в то время как тебе достаточно было всего лишь попросить меня о помощи...
Джессика опустила голову:
— Я продала его, потому что... — Она набралась смелости и прямо взглянула ему в глаза. — Это была просто дорогая вещица. Если бы ты подарил браслет в качестве залога твоей... твоей привязанности ко мне, я бы обратилась к тебе за помощью.
— Только моей привязанности к тебе? — негромко спросил Сальваторе.
— Нет, — едва слышно произнесла Джессика.— Твоей любви.
Сальваторе заключил ее в объятия. У Джессики все закружилось перед глазами. Сердце колотилось так, словно вот-вот готово было выскочить из груди.
— Значит, «да»? — спросил он, и его горячее дыхание опалило ей кожу. — При одном условии, конечно.
Джессика снова вернулась на землю:
— Каком?
Сальваторе слегка приподнял ее за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза:
— Что ты меня любишь.
Джессика с шумом выдохнула, но солгать не смогла, даже если от этого зависела бы ее жизнь:
— Я люблю тебя, Сальваторе.
Несколько секунд он не произносил ни слова, а затем крепко прижал ее к себе, зарываясь лицом в ее волосы.
— Моя малышка, — со стоном произнес он. — Я даже не знал, что именно этих слов мне не хватало всю жизнь.
Джессика расслабилась в его объятиях, чувствуя, как счастье переполняет ее. Поверив, что чудеса все-таки случаются, она даже отважилась поддразнить его:
— А как же невеста-девственница на Сицилии, что тебя ждет?
Сальваторе запечатлел на ее губах нежнейший поцелуй.
— На что она мне, если одна страстная англичанка незаметно заняла место в моем сердце? Я могу любить только одну женщину на земле, и эта женщина — ты.
48 
