ГЛАВА ШЕСТАЯ

Работа и доброта друзей и соседей помогали ей справляться. Она каждый день ездила верхом с Сэди, долго гуляла с собаками, помогала убирать зимний мусор из сада и вместе с миссис Эшби разработала график весенней уборки всего дома.

По этому графику они начали с большой комнаты хозяина, в напряженной тишине упаковывая вещи Лайонела в коробки. В прошлом году в комнате сделали ремонт, так что требовалась только тщательная уборка и замена портьер на окнах и балдахина над большой кроватью.

Лайонел предпочитал насыщенный красный цвет, но Джоанна нашла более светлые портьеры, нежного оливкового цвета, погладила и повесила их. Но заниматься кроватью – такого испытания ей не вынести, подумала Джоанна и, препоручив это миссис Эшби, торопливо ушла под надуманным предлогом, будто Сэди нужна ее помощь на конюшне.

Джоанна старалась проводить вне дома как можно больше времени, с искренней благодарностью принимая приглашения на обеды и ужины от соседей. Она знала, что некоторые из этих приглашений были продиктованы любопытством. Странные условия завещания Лайонела неизбежно получили огласку, и люди, знающие, что они с Габриелем живут раздельно, были заинтригованы.

Джоанна ускользала от расспросов о будущем. Это было нетрудно, она действительно не представляла себе ни куда поедет, ни что будет делать. На поверхности лежало очень легкое решение. Выдержать год, затем найти дом подальше от Вестроу и связанных с ним воспоминаний и жить на деньги, которые оставил ей Лайонел.

Нет, не пойдет. Я и так слишком долго пряталась от жизни, подумала она. Мне нужна какая-нибудь цель в жизни, чтобы настойчиво двигаться к ней, не оставив себе времени на размышления. Ни один из планов, которые она строила бессонными ночами, не казался ей привлекательным при безжалостном утреннем свете.

Предстоящий переезд Синтии в коттедж Ларкспар также вызывал сдержанные комментарии, но опять Джоанна отказывалась отвечать на вопросы. В любом случае, если местная система слухов сработает с обычной эффективностью, то скоро все узнают, как обстоят дела, горько подумала Джоанна. И тогда ей придется переносить их жалость.

Генри Фортескью привез договор об аренде коттеджа, хотя и сморщил нос, услышав о символической арендной плате, которую предложила Джоанна. Но он, возможно, не понял, кто в действительности будет платить за коттедж, напомнила себе Джоанна. И не ее дело сообщать ему об этом.

– Как миссис Элкотт собирается зарабатывать себе на жизнь? – Генри Фортескью сурово посмотрел поверх очков. – Ты была чрезвычайно великодушна по поводу арендной платы, но есть еще местный налог и счета за отопление. – Он сделал паузу. – Конечно, выплата денежного содержания, которое назначил ей Лайонел как твоей компаньонке, прекращена с его смертью.

Джоанна уставилась в пол с каменным лицом и невыразительным голосом ответила:

– Думаю, Габриель собирается продолжать его выплату.

– Очень странно, – сказал мистер Фортескью мрачно.

Тебе бы так не казалось, знай ты, в чем тут дело, подумала Джоанна уныло.

Будучи в отъезде, Габриель звонил каждый вечер, и Синтия подходила к телефону. Как бы Джоанна ни старалась, она не могла не слышать звук ее голоса, звучащего мягко и интимно, с хрипловатыми смешками, хотя, к счастью, не могла разобрать, о чем идет речь.

Она подумала о том, каким облегчением для нее будет переезд Синтии в коттедж, и ей больше не придется ни видеть, ни слышать происходящее вокруг. И если бы она смогла подавить свое воображение, было бы совсем хорошо.

  21