Особенно,... 
92 
— Мне не хочется говорить об этом, Мел.
Розалин опустилась на колени у двери, расстегнула сумку и начала распаковываться. Мамину «всякую всячину» она отложила в сторону.
— Предлагала же тебе ехать вместе. Почему ты меня не взяла? С родоками я бы точно справилась.
Мелинда села на корточки рядом с Розалин. От нее пахнуло свежестью и чистотой.
— Роз, они не… не причинили тебе физическую боль, нет? Боже, отец все-таки ударил тебя?
— Нет конечно. Слушай, я не хочу об этом говорить. Давай отложим, ладно? Не сейчас.
Мелинда не поднималась. Она заправила за ухо большую прядь волос.
— Ты жалеешь о том, что сделала, да? Я же вижу.
— Нет, не жалею.
— Жалеешь, жалеешь. Давно нужно было рассказать, а ты не хотела поднимать эту тему до конца жизни. Думала, что со временем они сочтут тебя старой девой. Не могла решиться. И не хотела разоблачения.
— Неправда.
— А может, думала ты, само пройдет. Проснешься однажды утром — опаньки — снова нормальная. Мелинде — брысь из моей кроватки, и ну кувыркаться с мужиком. А мама с папой так ничего и не узнали бы.
Розалин посмотрела на Мелинду. Как же блестят ее глаза, как горят щеки! Розалин всегда поражалась, что умный и красивый человек может быть настолько трусливым и не уверенным в себе.
— Я не собираюсь расставаться с тобой, Мел.
— Ну, скажи, ты бы встречалась с мужиком? Если бы сумела. Если бы стала нормальной. Вижу, что ты предпочла бы мужика. Уж лучше с мужиком. Что скажешь?
— А ты что скажешь? — спросила Розалин. Она ужасно устала.
Мелинда засмеялась. Смех у нее был заливистый и тонкий.
— От мужчины только одна польза, да и то можно без него обойтись. Находишь донора и осеменяешь себя в туалете. Так уже делают, знаешь ли. Где-то я это читала. Еще несколько сотен лет, и мы начнем производить сперму в лабораториях, а мужчины вымрут.
Розалин понимала: если Мелинде мерещится, что ее вот-вот бросят, лучше молчать. Как же она устала. Настроение на полшестого. Не дает покоя, что она в угоду своей любовнице так огорчила родителей. Она поступила так против своей воли и, естественно, злилась. Поэтому ответила:
— Я не презираю мужчин. И никогда этим не страдала. Если их презираешь ты, это твои проблемы. А не мои.
— О да, все они такие душки! Такие славные. Мелинда встала и подошла к письменному столу. Взяла оранжевый листик и помахала им:
— Сейчас весь университет на ушах стоит. Я тебе одну сохранила. Все мужики, Роз, одинаковые. Посмотри, раз ты их так любишь.
— Что это?
— Прочти.
Розалин с трудом поднялась и, потирая намятое сумкой плечо, взяла у Мелинды бумажку. Это оказалась листовка. Под фотографией большими черными буквами имя: Елена Уивер. И еще одно слово: Убита.
Холодный ужас скользнул зигзагом по спине.
— Мелиида, что это?
— Пока вы там с мамой и папой скулили у себя в Оксфорде, у нас здесь вот что произошло.
Розалин, оцепенев, опустилась в старое кресло-качалку. Она, не отрываясь, смотрела на такое знакомое лицо, щербатую улыбку, длинные волосы. Елена Уивер. Ее главная соперница. Она бегала как бог.
— Она участвует в университетском кроссе, — произнесла Розалин, — Мелинда, я знаю ее. Я была у нее в комнате. Я…
— Ты хотела сказать, знала.
Мелинда выхватила листовку, скомкала и швырнула в мусорное ведро.
— Не выбрасывай! Постой! Что случилось?
— Вчера утром она бежала вдоль берега. Ее настигли возле острова.
— Возле… острова Крузо? — Розалин почувствовала, как сердце ее забилось сильнее и чаще. — Мел, это…
И вдруг, нежданно-негаданно — воспоминание, словно обрывок мелодии, узор на ткани сознания, будто ожившая тень. Медленно, тем самым придавая себе уверенности, Розалин произнесла:
— Мелинда, мне нужно позвонить в полицию. Не важно, что именно собралась рассказывать полиции Розалин, но Мелинда побелела. Ее осенило.
— Остров. В этом семестре ты ходила туда на пробежку, да? Вдоль берега. Как и эта девушка. Розалин, пообещай, что туда ты больше не пойдешь. Поклянись, Роз. Пожалуйста.
Розалин собирала вещи, выложенные из сумки на пол.
— Успокойся.
Мелинда словно прочитала другие намерения Розалин, кроме решимости идти в полицию.
— Нет! Роз, если ты видела что-то… если ты что-то знаешь… Послушай, не делай этого. Роз, если кто-то узнает… если кто-нибудь узнает, что ты видела. .. Пожалуйста. Мы должны подумать о последствиях. Мы должны все обдумать. Раз ты что-то видела, значит, кто-то, возможно, видел тебя.
92 
