Поэтому человек (как существо, которое никогда и ничего не делало просто так) при отправлении своих культовых ритуалов то и дело просит, умоляет, извивается, как червяк под каблуком, заказывая у высших сил свою безопасность, свой прокорм и свой секс. На последующих этапах истории он будет просить все большего и большего…
Но есть и уже упоминавшаяся мною версия о пришельцах и их стреловидных кораблях, о Сынах Неба, которые были божественно мудры, всезнающи и всесильны. Почему бы не обратиться к ним с такими несложными просьбами? Действительно, что им стоит! Ну, а если они улетели и не торопятся возвращаться, то можно обратиться к их изображениям… Какая разница?
В пользу этой версии говорят многочисленные сооружения праисторического периода, которые ни практически, ни даже гипотетически не могли возвести наши пращуры.
Одним из таких сооружений является всемирно известный Стоунхедж в Англии. Некоторые из его монолитных каменных блоков весят до 50 тонн, и разговоры о том, что если четыре тысячи лет назад люди, которые едва освоили колесо и выплавку топора из меди, возвели это циклопическое сооружение, значит, они были в состоянии сделать это, могут поддерживаться только академическими маразматиками, которые больше всего на свете боятся не угодить власти, которая традиционно пресекает версии о пришельцах: а вдруг действительно вернутся? Знает кошка, чье мясо съела…
КСТАТИ:
Летом 2000 года группа энтузиастов предприняла попытку транспортировки к Стоунхеджу каменного монолита, соответствующего самому малому из деталей этого сооружения. Они пользовались механизмами, которые могли быть известны древним строителям. Эта попытка закончилась полным провалом. Для такого рода работ, как выяснилось, требуется техническое оснащение уровня конца XX столетия…
Любовь и голод нашли свое отражение и в художественном творчестве наших далеких предшественников. Найденные образцы наскальной живописи (пещера Ласко в юго-западной Франции, Альтамирская пещера на севере Испании, Капова пещера на Нижнем Урале и т.д.) свидетельствуют о их живейшем интересе прежде всего к животным как к источнику свежего мяса. На пещерных рисунках наиболее часто изображены различные травоядные: пасущиеся, спящие, убегающие от погони, пронзенные охотничьими копьями. Сами охотники на рисунках отсутствуют, как вообще отсутствуют изображения людей.
Встречаются и рисунки с изображениями хищников: волков, львов, медведей — потенциальных врагов, своевременное уничтожение которых весьма желательно в целях безопасности, как уничтожение травоядных — в целях утоления голода. Итак — уничтожение одних, других, третьих во имя собственного выживания…
Между прочим, наскальная живопись играла не только и, пожалуй, не столько эстетическую роль, сколько служила предметом магического культа, о чем свидетельствуют хотя бы многочисленные углубления и царапины, оставленные стрелами и дротиками на изображениях животных, запечатленных на стенах древних капищ.
И совсем иное, можно сказать, жизнеутверждающее впечатление производят образцы доисторической скульптуры. Они, по правде говоря, не отличаются разнообразием, так как в основном представляют собой различные модификации образа довольно упитанной женщины. Эти скульптурки, названные археологами «палеолитическими венерами», обнаружены в разных регионах Европы и Азии. Наиболее известные из них — так называемые «Венера из Брассемпуи» и «Венера из Виллендорфа».
Последняя, сохранившаяся гораздо лучше первой, датируется, тем не менее, примерно XXXIII-ХIХ столетием до нашей эры. Виллендорфская Венера представляет собой небольшую (11 сантиметров) фигурку, изображающую толстую женщину с большой грудью и необычайно широкими бедрами. Голова и конечности практически не вылеплены. Скульптор умышленно подавлял все детали фигуры, не имеющие отношения к сексу и деторождению, и это является, пожалуй, наиболее характерной особенностью всех подобных находок.
Древние скульпторы выражали таким образом свои жизненные приоритеты, а что касается непомерной толщины изваянных красавиц, то таким, видимо, было тогда господствующее представление о женской привлекательности и сексуальности… Каждому времени — свои идеалы.
Но идеалы — забота идеалистов, то есть меньшинства, а вот большинство и в те времена, и во все последующие было озабочено куда более осязаемыми вещами.