174 
Они шли, не торопясь и не переставая говорить. Завернув за угол, Роджер с удивлением заметил лестницу, ведущую на крышу трактира. Точнее, к единственной на всей крыше плоской площадке.
— Это я попросила, чтобы сделали площадку, — объяснила Дейнси, берясь рукой за ступеньку лестницы. — У Пони раньше была такая же, когда она помогала в том трактире.
Роджер полез вслед за девушкой. Когда он поднялся на плоскую крышу, Дейнси уже сидела, уютно прислонившись к теплой печной трубе.
— Здесь у Пони было ее любимое место, — сказала Дейнси.
Роджер кивнул. Пони рассказывала ему, как она любила сидеть ночами на крыше «У доброго друга».
— Она приходила сюда, чтобы спрятаться от разных бед. И еще, чтобы украдкой подглядывать за большим миром, — добавила Дейнси.
Роджер посмотрел по сторонам. Тишина. Перемигивающиеся звезды над головой и неяркое зарево вдали, там, где гавань. Даже в поздний час в гавани кипела жизнь. Удачное выражение — «украдкой подглядывать за большим миром». У Роджера сейчас было именно такое ощущение. Он, словно лазутчик, засланный из какого-то иного мира, незаметно наблюдал сейчас за жизнью спящего города.
Внизу, на улице, шепталась и хихикала какая-то парочка. Роджер слегка улыбнулся, услышав обрывки разговора, который явно не предназначался для чужих ушей.
Он понимал, почему Пони так любила это место.
— Как она там? — спросила Дейнси, прервав молчание.
— Пони? — переспросил Роджер.
— А кто же еще? — улыбнулась Дейнси.
— Сейчас уже лучше, — ответил Роджер. — Она осталась в Кертинелле с Колин Килрони.
— Двоюродный брат Колин вернулся в Палмарис. Служит у нового барона. Калас от нас сбежал, — сообщила Дейнси.
Роджер сел рядом с нею, уютно прислонившись к теплой печной трубе.
— Ей нужно было бы остаться здесь, — заявила Дейнси. — Или мне нужно было бы поехать вместе с нею.
— Там не слишком-то весело, — честно признался Роджер. — Пони сейчас именно это и нужно, но тебе наша жизнь показалась бы… утомительной.
— Я очень скучаю по Пони, — сказала Дейнси.
Она повернулась к Роджеру, и он увидел, что в глазах Дейнси блестят слезы.
— Она могла бы остаться здесь и управлять целым миром. Она такая красивая.
— Не красивее, чем Дейнси Окоум, — выпалил Роджер прежде, чем успел подумать, ибо, задумайся он над этими словами, у него не хватило бы смелости их произнести.
Дейнси покраснела и отвернулась. Но Роджер, осмелевший от собственных слов, осторожно взял девушку за подбородок и повернул ее лицо к себе.
— Это правда, — тихо сказал он.
Дейнси недоверчиво покосилась на него.
— Ох, не надо было давать тебе столько медового эля, — усмехнулась она.
— Не думай, будто я захмелел и болтаю что в голову придет, — твердо и решительно произнес он.
Дейнси засмеялась и снова попыталась отвернуться, но Роджер удержал ее.
— Раньше ты так не говорил, — тихо заметила она.
Роджер замотал головой, не зная, что ответить, поскольку отвечать было нечего.
— Не знаю, присматривался ли я вообще к тебе раньше, — сказал он. — Но сейчас я говорю правду, Дейнси Окоум.
Дейнси попыталась что-то сказать, но лишь улыбнулась. Роджер потянулся к ней и осторожно поцеловал.
Девушка отстранила его.
— Чего тебе надо? — спросила она.
Теперь уже Роджер покраснел.
— Я… я… я не знаю, — запинаясь пробормотал он, стараясь отвернуться.
Но Дейнси Окоум с громким смехом обхватила его, прижала к себе и поцеловала. На этот раз поцелуй оказался более продолжительным.
Ранний снег растаял, и вскоре дорога в Дундалис вновь была свободна. Однако Пони не могла ехать, поскольку здоровье Колин ничуть не улучшилось. Наоборот, ее подруга чахла с каждым днем. Несколько раз Пони предлагала полечить ее камнем души, но Колин неизменно отказывалась, утверждая, что у нее обыкновенная простуда, вызванная ранними холодами, и вскоре все будет в порядке.
В то утро, проснувшись, Пони удивилась, что Колин еще спит. Это было странно, поскольку ее подруга, невзирая на слабость, всегда вставала рано и готовила завтрак. Подойдя к постели Колин, Пони обнаружила, что та горит в лихорадке.
Пони откинула теплые одеяла, чтобы Колин было попрохладнее.
На руке подруги краснели пятна размером с королевскую золотую монету, и вокруг каждого было белое кольцо.
174 
