Последние отзывы

  102  

— Я вызову на дуэль любого, кто скажет против вас хотя бы одно слово в моем присутствии.

Герой рыцарского романа! Он был совершенным в любом отношении. Он был готов умереть ради меня, и я знала об этом. Ради меня он даже готов уехать.

Габриелла де Полиньяк пыталась утешить меня.

— Как я несчастна, что ко мне относятся таким образом, — сказала я и рассмеялась. — Если люди, независимо от моего безупречного поведения, приписывают мне множество любовников, глупо было бы и в самом деле не завести хотя бы одного.

Габриелла, разумеется, считала, что я веду себя странно: разве женщины нашего круга могут обходиться без любовников? Несомненно, меня подозревали в том, что я веду себя, как другие. Даже Габриелла была любовницей Водрея. Говорили, что все любовники этих женщин также и мои любовники, поскольку мне приходилось с ними часто встречаться в покоях моих друзей. Но мне приносило радость общение с принцессой де Ламбаль и моей дорогой маленькой золовкой Елизаветой.

Аксель, который всегда выступал решительным сторонником американской независимости, решил поехать в Америку, чтобы содействовать ее дальнейшему утверждению. Я была убита горем, но должна была делать вид, что просто сожалею, прощаясь с человеком, который был мне так близок. Однако это никого не обмануло.

— Что? — воскликнула одна герцогиня, когда услышала, что он уезжает. — Вы отказываетесь от своего завоевания?

Я сделала вид, что не расслышала замечания, и продолжала безучастно улыбаться Артуа, который недобрыми глазами следил за мной.

— Если бы оно у меня было, — ответил Аксель, — я ни за что не покинул бы Париж. Я уезжаю, не оставляя никого, кто пожалел бы о моем отъезде.

Он солгал ради меня, поскольку знал о моих чувствах.

Итак, он уехал. Ну что же, я посвящу себя ребенку.

Не только боязнь иметь ребенка от другого мужчины заставила меня примириться с отъездом Акселя. Определенную роль при этом сыграло желание быть верной женой, достойной своего мужа. Я знала, что он никогда не изменял мне, что у него никогда не было любовниц. Разве он не король Франции, стремящийся к такой добродетели? Сколько женщин при дворе могли бы сказать, что у них верный муж? Нежность короля ко мне, его желание радовать меня, постоянные ласки — все это, разумеется, требовало какого-то вознаграждения, не правда ли? Кроме того, у нас был ребенок.

Моя маленькая королева! Как я обожала ее! Теперь я видела маленького Армана меньше. Он был сбит с толку и выглядел опечаленным. Я неожиданно поняла это и послала за ним, позволив ему поваляться на моей постели, и кормила его конфетами. Однако положение изменилось. Он уже не был моим маленьким мальчиком. Он был просто Арманом, за которым ухаживали слуги. Все свое свободное время я посвящала моей маленькой дочери. Его хорошо кормили, и он был окружен тем же комфортом, что и прежде. Мне не приходило на ум, что я действовала в своей обычной неосмотрительной манере, когда взяла его из дома, баловала и ласкала, а затем отвергла. Я позабыла об этом, а он не забыл. Он вспомнит об этом в последующие годы и станет одним из моих злейших врагов, которые старались в меру своих возможностей уничтожить меня.

Поэтому даже когда я по-настоящему хотела быть доброй, я способствовала созданию огромной силы, которая в конечном счете обращалась против меня, опутывала меня и влекла к катастрофе.

Письма от матушки продолжали приходить часто. Она писала об одном: должен быть дофин! Она слышала от Мерси, что я по-прежнему ложусь спать поздно. Разве это приведет к появлению дофина? Король ложится рано и встает рано. Я ложусь поздно и встаю поздно. До нее также доходят слухи, что в Трианоне, где я часто бываю, я сплю одна. Матушка не одобряла такого образа жизни. Каждый месяц она ждала вестей о моей беременности, но таких счастливых сообщений не приходило.

Казалось, я никогда не смогу дать удовлетворительного ответа. Между тем матушка в своих письмах продолжала настаивать: должен быть дофин!

К великой радости, я почувствовала, что беременна опять. И на этот раз я решила никому не говорить об этом, кроме короля и нескольких своих друзей. Невозможно было удержаться, чтобы не шепнуть об этом Габриелле, не сказать принцессе де Ламбаль, моей любимой Елизавете и мадам Кампан. Я заставила их поклясться, что они будут держать это в тайне до тех пор, пока я не буду абсолютно в этом уверена.

Потом случилось ужасное. Во время поездки в карете я неожиданно почувствовала холодный ветер. Не раздумывая, я быстро вскочила на ноги, чтобы закрыть окно. Моих сил оказалось недостаточно, я перенапряглась и в результате через несколько дней у меня произошел выкидыш.

  102