Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
35 
Они добрались до конторы Рэга. Доставая из вместительного «остина» бутылку шотландского виски, журналист быстро огляделся.
— Рэг, — начал Малко, — наверное, будет лучше, если мы прекратим встречи. Я опасаюсь, как бы эта история не обернулась для вас очень скверно...
Щуплый журналист философски пожал плечами:
— Чепуха! Ангольцы сулили мне, что размажут мои мозги по стене, но, как видите, я жив и здоров. К счастью, большинство сотрудников Особого отдела умом не блещет.
Малко решил, что может говорить с ним без утайки.
— Вы знаете чернокожую, которая работает в Объединенной методистской церкви? Ее зовут Файет.
Рэг улыбнулся с дружески-насмешливым видом:
— Вижу, вы знакомитесь только с классными женщинами!.. Файет — это лакомый кусочек. Кажется, в ее жилах течет и белая кровь. Похоже, ее настоящий отец — методистский священник, позабавившийся однажды с одной матабеле... Пользуется некоторым влиянием, потому что преподобный Согвала — ее любовник.
— С ней-то мне и предстоит встретиться сегодня вечером.
В скрипучем смехе зазвучали откровенно веселые нотки.
— Да, Согвала сочетает приятное с полезным! Вы отужинаете со мной, прежде чем ступить на путь греха?
— Нет, я ужинаю с Дафной и неким Гансом — управляющим делами «Саус Африка Эруэйс» в Солсбери.
Рэг изумленно уставился на него:
— Ганс Герн! Так он же представляет здесь службу государственной безопасности Южной Африки, свой в доску в Особом отделе. Очень странно! Он не из тех, с кем знакомят журналистов.
— Почему?
— Сами увидите. Только будьте поосторожнее на язык...
Малко пребывал в некотором недоумении. Охранка не доверяла ему и в то же время открывала перед ним некоторые двери.
— Хотите, дам оружие? — предложил Рэг Уэйли. — У меня есть браунинг.
Малко покачал головой:
— Нет, я прилетел сюда не воевать с Особым отделом, а собирать сведения.
Рэг обвел его насмешливым взглядом.
— Эд Скити и Джим Гейвен тоже ведь не воевали...
Глава 11
— Когда белые люди открыли Африку, они истребили диких животных, но не тронули чернокожих. Лучше бы они поступили наоборот!
Гортанный выговор, свойственный африканерам, усугублял жестокий смысл слов. Супруга Ганса Герна обвела стол грозным взглядом, как бы ожидая возражений. Это была рослая дебелая блондинка с могучими округлостями. Ганс Герн едва доставал ей до плеча. Смущенно улыбаясь, он повернулся к Малко:
— Жена несколько увлекается, но ее можно понять... Кафры доставляют много хлопот ее родителям: из года в год они поджигают поля с поспевшим урожаем на их ферме в Трансваале.
Малко, словно завороженный, не мог оторвать глаз от лица южноафриканца. Оно то и дело подергивалось от судорог, голову уводило вбок, веки прыгали, рот растягивало странными непроизвольными ухмылками. Все в этом лице ходило ходуном так, что трудно было и понять, что оно собственно выражает. Дафна Прайс сухо рассмеялась:
— Правду сказать, на стене голова куду производит больше впечатления, чем голова кафра...
Супруга Ганса Герна так и покатилась со смеху. Прежде, чем устроиться за столиком, они провели около часа у стойки, где бармен, рыжий бородатый ирландец, усердно потчевал их «Сандаунером», которого было выпито целое море.
«Бамбуковая корчма» считалась наилучшим китайским рестораном Солсбери. Для них оставили столик в укромном уголке зала.
Дафна Прайс надела длинное белое платье, в котором Малко видел ее у водопадов, а волосы собрала в шиньон, воткнув в него красный цветок пойнсетты. У Малко было странное ощущение, что все это ненастоящее: слишком вежливый, как и инспектор Тед Коллинз, Ганс Герн, слишком влюбленная Дафна Прайс...
Настоящей казалась ему одна Файет.
У него возникло ощущение, что перед ним разыгрывают какую-то чудовищную комедию.
Подали покрытую блестящей корочкой утку, не имеющую ни малейшего отношения к китайской кухне. Дафна Прайс жала под столом своей ногой ногу Малко. Ганс Герн доверительно наклонился к нему:
— Полагаю, в скором времени Родезия объявит миру хорошие вести.
По его дергающемуся лицу нельзя было понять, шутит он или нет.
— Какие именно?
Южноафриканец напустил на себя таинственность, что не стоило ему никакого труда, ибо в ту самую минуту один глаз у него начал перемигиваться с другим, и поймать его взгляд стало решительно невозможно.
35 
