Последние отзывы

  37  

– Они будут защищаться, – сказал Малко.

Якуб с серьезным видом подтвердил:

– Конечно, будут. Они храбрые люди и умеют воевать.

Малко подумал о пулеметах и об эскорте, который охранял пленного китайца. Было настоящим безумием нападать на этот конвой, имея в своем распоряжении лишь пятерых пуштунов.

– Они нас всех перебьют, – сказал он.

Якуб с таинственным видом улыбнулся.

– Нет, нет. Вам даже не нужно будет участвовать в перестрелке. Вы нам просто будете помогать добивать раненых.

Это просто потрясающе...

– А почему вы не хотите, чтобы я участвовал в перестрелке?

Если бы его предки услышали этот разговор, то они перевернулись бы в гробу. Добивать раненых! Он, кавалер Высшего ордена Гроба Господня...

– Я не знаю, насколько хорошо вы стреляете из винтовки, – сказал Якуб. – Мы не можем рисковать.

Снова установилось молчание. Рассвет наступал медленно. Однако контуры гор были видны все более отчетливо. Малко увидел на одной из вершин, в трех или четырех километрах справа от них, четырехугольный форт, над которым развевался флаг.

– Что это там?

Якуб пожал плечами.

– Это первый пакистанский форт.

– Но им оттуда все будет видно! Мы рискуем, что они могут вмешаться.

Пуштун рассмеялся.

– Они наверняка не станут вмешиваться. Во-первых, мы здесь на афганской территории. Потом они хорошо знают, что покидать форт очень опасно.

Вдруг один из пятерых наемников подполз к Якубу и что-то сказал ему. Пуштун сразу же вновь стал серьезным.

– Они идут.

Малко напряг слух, но ничего не услышал. Он перевел взгляд на равнину и увидел очень далеко от них какую-то движущуюся массу несколько более темного цвета, чем поверхность земли. Нужно, действительно, иметь орлиное зрение, чтобы угадать в этой движущейся точке караван. Пятеро наемников молча заняли позиции в десяти метрах друг от друга, переползая по земле как гусеницы. Стволы их ружей были теперь направлены в сторону реки. Якуб также переполз на свое место. Малко поднял голову и посмотрел на лиловое небо.

Он глубоко вздохнул, стараясь успокоить биение своего сердца.

Через час, если все пройдет удачно, генерал Линь Бяо будет в их руках. Это же потрясающе. Он представил себе, в какую ярость придут китайцы и русские.

* * *

Полковник Курт Пильц бросил свою плеть в угол комнаты. Ему было горько и противно. Биргитта больше уже не кричала. Ее спина и грудь были покрыты кровавыми полосами, но лицо ее он пощадил. Почему, он и сам не знал.

Только один удар пришелся по ее бритой голове. Вместе со слезами с глаз ее стекла краска. Она лежала перед ним почти голая, тяжело дыша, потеряв сознание от боли. Удары пришлись и по шортам, на которых видны были темные следы. К счастью для нее, наркотик частично послужил анестезирующим средством. Она кричала только после первых ударов. А хлестать ее он начал лишь после того, как вытянул из нее необходимые сведения.

Немец сел на стул, закурил сигарету, затем посмотрел на часы.

Было десять минут пятого. Ему оставалось мало времени. Сейчас не могло быть и речи о том, чтобы будить министра и излагать ему возникшую проблему. А принять нужное решение было нелегко.

Он закрыл свой здоровый глаз и стал думать о том, что бы сделал в подобных обстоятельствах его бывший патрон, генерал Гелен.

Легкий шум заставил его снова взглянуть на свою жертву. Биргитта стояла на четвереньках и смотрела на него с дикой ненавистью. Он и пальцем не успел шевельнуть, как молодая немка, схватив со стола тяжелую бронзовую пепельницу, бросилась к нему и изо всех сил обрушила ее на его череп.

Полковник Пильц свалился на бок, парализованный сильной болью. Он увидел, как Биргитта взяла свой свитер, «пустину» и метнулась к двери. Оцепенев, оба стражника у входа не стали ее задерживать. Они уже не раз были свидетелями подобных сцен и не захотели вмешиваться. Молодая женщина стремительно выбежала на пустынную улицу. Когда немец, еще наполовину оглушенный, подбежал к двери, она уже исчезла.

Он вернулся в гостиную и снял телефонную трубку. Найти Биргитту не составляло труда. Кабул не так легко покинуть... Тем строже ее можно будет наказать. Но существовала другая проблема. И немец тяжело задумался, превозмогая резкую боль в голове.

Глава 10

Караван продвигался в полной тишине, растянувшись на добрую сотню метров. Даже ехавшие во главе его два всадника с винтовками за спиной передвигались так бесшумно, будто шли на цыпочках. Глаза Малко уже привыкли к слабому свету зари, и он теперь четко различал каждое животное и каждого человека.

  37